— Ну вот, — без эмоций произнесла Вика. Вернувшись на кухню, она вылила кофе с пенкой в раковину, сполоснула чашку. Нерешительно повертев в руке сигарету, снова положила ее обратно в пачку. Часы показывали пятнадцать минут первого. Где-то далеко беззлобно, как будто бы отдавая дань традиции, лаяли собаки. Вика прикрыла створку окна, потом прошла в комнату и, прислонившись к стене, некоторое время смотрела на Леру. Та лежала спокойно и тихо, как будто бы заснула не в узком и неудобном кресле, а на привычной мягкой поверхности собственного дивана. Узкая и длинная прядь темных волос упала на лицо, разделив его на две части — в полумраке казалось, что на лице у спящей девушки шрам. Вика подошла и осторожно убрала прядь с лица, заправила ее за ухо. Лера при этом даже не шелохнулась. Достав из шкафа тонкий клетчатый плед, набросила его на Лерины плечи, выключила свет и ушла спать в родительскую спальню.
— Ну все, ни пуха!
Это и был тот самый день, когда Лера упорно не хотела замачивать курицу в уксусе. Вика откинулась в кресле, в последний раз придирчиво осмотрев подругу.
— Выглядишь просто великолепно. Только бледная немного. Волнуешься?
— Не то слово, — обреченно вздохнула Лера, — просто с ума схожу. Как будто первый раз на свидание.
— Ничего, все когда-то бывает в первый раз. Все, Лера, иди. Женщина, конечно, должна опаздывать, но не настолько, чтобы ее перестали ждать.
Лера слегка качнулась на высоких шпильках, и Вика в который раз подумала, что напрасно она нацепила новые, еще ни разу не надетые туфли — тем более на таком высоком каблуке. В остальном все было безупречно — и прическа, над которой Вика трудилась целый час, создавая видимость естественного беспорядка, и макияж — едва заметный, выдержанный в пастельно-бежевых тонах, и одежда — классическое маленькое черное платье, простое и в то же время изысканное, очень выгодно подчеркивающее все достоинства Лериной фигуры… В которой, впрочем, не было недостатков.
Лера снова вздохнула:
— Может, присядем на дорожку?
— Да ты совсем с ума сошла! — рассмеялась Вика. — Ну нельзя же так… Мне что, пинками тебя выталкивать?
— Все, уже иду!
С порога Лера обернулась, сложила губы бантиком.
— И я тебя, — привычно ответила Вика и собиралась уже захлопнуть дверь, как вдруг Лера остановилась и тихо спросила:
— Вика, я тебя иногда не понимаю… Как ты умудрилась дожить до девятнадцати лет и ни разу не влюбиться?!
Не дожидаясь ответа, она сбежала вниз по ступенькам. А Вика закрыла дверь, прислонилась к холодной бетонной стене и медленно сползла на пол.
В зеркале, висящем на противоположной стене, в самом низу, почти на уровне пола, отразилось ее лицо. Нельзя было сказать, что это лицо красавицы, но лицом дурнушки его тоже назвать было невозможно. Несколько лет назад — как раз в то время, когда переписка Леры и Кирилла только завязалась — Вика выглядела гораздо менее привлекательно. Как это часто случается в период полового созревания, на лице у нее не было ни клочка кожи, свободной от мелких розовых прыщей. Вика ужасалась, глядя на себя в зеркало, с каждым днем замечая, что прыщей становится все больше и больше, а те, старые, которые она накануне вечером так старательно и долго прижигала спиртом, превратились в темно-коричневые болячки, под которыми зреет и набухает новый гнойничок… Картина и правда была неутешительной.
— Пройдет с возрастом, Викуля, — утешала ее мама, единственная из всех окружающих, кто был посвящен в ее тайные страдания. Остальные, в том числе и Лера (на лице которой один-единственный в жизни прыщик вскочил и вызвал целую истерику как-то накануне очередного Нового года), о Викиных мучениях по поводу ужасной картинки, которую она каждый день видела в зеркале, не подозревали. Впрочем, никто не знал, что она втайне мечтает о том, что неплохо было бы иметь ноги чуть подлиннее, грудь — чуть побольше, хотя бы совсем чуть-чуть, и вообще не мешало бы немного набрать вес, чтобы не быть такой худой. И очки на переносице ей страшно надоели, но… В конце концов, не так уж часто случается, чтобы все было идеально. Вот у нее, например, очень красивые волосы. Длинные, густые, очень тонкие и воздушные, как облако, спадающие вниз пышной, ровной и красивой волной. Таких красивых волос нет ни у одной из одноклассниц, и даже у Леры!
Но со временем прыщи прошли сами по себе, не оставив следа. Кожа стала ровной и гладкой, розовой, как у ребенка, серые глаза потемнели, приобрели какую-то особенную глубину. Зрачок был как будто бархатным, покрытым множеством мельчайших ворсинок, взгляд — мягким. Грудь хоть и не стала больше, но приобрела прекрасную форму, и со временем Вика стала воспринимать свой бюст как одно из безусловно положительных качеств внешности — по крайней мере бюстгальтер ей никогда не требовался, и она могла выбирать себе на лето самые открытые сарафаны и топы, чего не могла позволить себе… скажем, все та же Лера.