Солнце Бессонных (СИ)

   Мне стало стыдно за свое поведение, я почувствовала, как на миг сжалось сердце, и тут же отпустило. Бет выглядела такой уязвленной, а я не могла понять, что на меня нашло.

   В спортивный зал мы шли уже молча. Бет, шокированная случившимся, не могла подобрать слов, или просто не знала, что мне после такого сказать, молчала вплоть до дверей спортивного зала. И поэтому, я не приняла во внимание ее слова, совершенно не показавшиеся мне тогда странными:

   - Может, тебе не стоит здесь быть, поедешь побыстрее домой...

   Понятно, что я восприняла ее слова на счет нашего разговора. Я подумала, что так она намекает на мое плохое самочувствие.

   Но я лишь отмахнулась, мне хотелось поговорить с ней после лекции. Я так ничего и не поняла, даже когда увидела нахмуренные взгляды Евы и Лин, а также, как покраснели от сдерживаемого смеха Сетти и Оливье. Бет, которая, не смотря на ссору, села рядом, смотрела на меня с опаской. Что же происходит? Почему все так странно смотрят на меня? Глаза Калеба чуть больше секунды задержались на мне. И оттого сердце принялось учащенно барабанить о грудную клетку. Все внутри сжалось в предчувствии чего-то плохого.

   - Итак, - пропищала старшая школьная медсестра, пригладив свои белесые, крашеные волосы. - Тема месяца звучит так "Подростковая беременность и методы борьбы с таким явлением".

   Она сказала эти слова так торжественно, что смысл сначала не дошел до меня, но состояние ступора продолжалось не долго, пока почти все головы в спортзале не повернулись ко мне. Кровь бросилась в лицо. Я хотела глотнуть воздуха, но полностью вдохнуть не удалось - никак не могла расслабиться. А в голове эхом отдавались слова медсестры.

   - Беременность в юном возрасте нежелательна по нескольким причинам: во-первых...

   Я вслушивалась в ее писклявый голос, в то время как бездна, которую я глушила в себе в последнее время, понемногу поднималась вверх, затопляя все мои ощущения, заглушая даже удары сердца. Я почувствовала, как меня тошнит от еды, съеденной за ленчем, от злорадных взглядов Сет и Оливье, от заботливых Бет и Евы, а также от непроницаемых серых глаз, скользящих по мне, почти каждые полминуты. Я понимала, что если сейчас же не уйду, меня стошнит прямо здесь.

   Я резко встала, чем заставила медсестру замолчать на неловкой паузе:

   - Обязательно иметь презерватив...

   На негнущихся ногах я спустилась на несколько лавочек вниз и хотела пройти мимо медсестры, когда меня остановил ее язвительный голос:

   - Думаю, милочка, вам особенно нужно послушать эту информацию.

   По залу пронеслись смешки, но я не смотрела на них. Секунды три, я раздумывала, стоит ли ударить ее по лицу. Мгновение, и мои руки расслабились.

   Сердце, несколько раз дико дернувшись, затихло и успокоилось. Бум! Наконец-то я поняла, как можно смириться с тем, что случилось - нужно признать, нужно с кем-то поделиться, сказать. Мне не был страшен смех или косые взгляды, я пережила намного худшее. Внезапно бездна во мне обрела голос и слова, и я произнесла достаточно четко и громко, то, что так и не смогла рассказать никому, кроме родителей.

   - Презервативы - это хорошо, только не забудьте сказать всем этим девушкам, что когда их будут насиловать, презерватив им не поможет.

   Я не видела реакции в зале, когда я произнесла то, что так давно жило во мне и с чем я, не могла смириться. У меня потемнело в глазах, и я успела еще сделать несколько шагов, прежде чем потерять сознание.

   Через мгновение, я едва смогла приоткрыть отяжелевшие веки и почувствовала, как знакомые ледяные руки куда-то меня уносят.

   Мне было так плохо. Вся затаенная боль вырвалась наружу, совершенно лишая меня способности рассуждать. Я могла думать о смерти, как о спасении. И что странно, я слышала, что перед смертью люди видят всю свою жизнь, но в моем затуманенном болью сознании внезапно всплыл давно выученный стих:

   Мне смерть представляется ныне

   Исцеленьем больного,

   Исходом из плена страданья.

   Мне смерть представляется ныне

   Благовонною миррой,

   Сиденьем в тени паруса, полного ветром...

   Мне смерть представляется ныне

   Домом родным

   После долгих лет заточенья.

   Я на миг смогла открыть глаза, вокруг все плыло от движения и только лицо Калеба, внезапно приобрело четкость и ясность, но на это и несколько слов, ушли все мои силы:

   - Лучше убей меня... дай мне умереть, - прошептала я и, унося мучительный взгляд серебристых глаз, отключилась.

   Глава 8. Возвращение

   Хочу дыханье там своё оставить......

   Расплата по счетам бесценной жизнью,

   И по дыханью пальцем проведу

   Кривую, ломаную память...

   (автор неизвестен)

   Я пребывала в темноте, и знала, что необходимо противостоять ей. Ко мне возвращалось сознание и люди, которые обращались ко мне, находились далеко-далеко, на другом конце света. Вдруг я понимала, что за руку меня держит кто-то с обжигающе холодной кожей, и хотела открыть глаза, но не хватало сил. Кто это: родители или Калеб, я не понимала.