Солнце

Я вспомнила, как она проводила там все праздники, помогала моей маме наряжать елку на Рождество. Я помнила, как мы вдвоём теснились на моём потрепанном футоне после того, как она пришла посреди ночи, сбежав от своего отца и братьев…

— Элисон!

Балидор встал между мной и Касс, приняв почти боевую стойку.

— Элли! — его голос впервые сделался не таким холодным. — Элли! Послушай меня! Теперь она не такая! Она другая. Теперь она другая! Тебе надо успокоиться! Успокойся и дай мне объяснить! Дай мне объяснить, мать твою!

До тех пор я и не осознавала, что перестала смотреть на него.

Я уставилась на Касс, не в силах видеть её сквозь свет в моих глазах, сквозь слёзы, которые текли по моему лицу, но в то же время не в силах отвернуться. Я не переставала смотреть на неё, пока Балидор не встал между нами, вынуждая посмотреть на него.

Теперь он стоял там в распахнутой рубашке, тяжело дыша, и его свет источал страх.

Он поднял руку, и его тон прозвучал резким приказом.

— Выйди отсюда! — рявкнул он. — Элли! Выйди! Сейчас же! Мы поговорим снаружи!

Я могла лишь таращиться на него.

Та боль в моей груди усилилась, когда воспоминания в моём сознании так и не прекратились. Каждое воспоминание ранило ещё сильнее предыдущего. Каждое как будто откалывало что-то от моего сердца, отчего невозможно было дышать.

Я видела её, меня и Джона; мы смеялись на Бейкер-Бич.

Я видела, как мы вместе плакали, когда они с Джеком расстались, когда я узнала, что Джейден изменил мне, и что он изменял мне месяцами.

Я видела, как мы вместе работали в той закусочной. Шрам на её лице после Териана…

Руки обняли меня сзади.

Тёплые мускулистые руки привлекли меня к тёплой груди, к высокому мускулистому телу. Он крест-накрест обхватил меня руками, положил ладони на мои плечи, согревая моё сердце и крепче прижимая к себе. Я впервые нормально вдохнула и только тогда осознала, что совершенно перестала дышать.

Я вдохнула ещё раз. И ещё раз.

«Правильно, детка, — пробормотал он в моём сознании. — Дыши, детка. Просто дыши».

Он увлекал меня назад. Нежно, осторожно.

Я сделала то, на что уговаривали меня его руки, что говорил мне его разум, и постаралась вернуть себе равновесие, вспомнить, что вообще выбило меня из колеи. Я знала, что я не в порядке. Я была не в порядке ещё до того, как пришла сюда. Я наполовину бредила от недосыпа и того, что мы с Ревиком делали в его каюте.

Мне нужно было поесть. У меня болела голова. Я вела себя иррационально…

«Всё хорошо, — заверил он меня. — Всё хорошо, жена. Не думай сейчас обо всём этом. Мы поговорим об этом попозже, ладно? Мы пойдём куда-нибудь и поговорим. Только ты и я».

Я кивнула, закрыв глаза.

Он продолжал мягко уводить меня задом наперёд, прижимая меня к себе.

Боль снова ударила по мне, когда я вспомнила, когда образы попытались накатить на меня из тёмных уголков моего сознания. Я смутно осознавала присутствие Балидора, Касс…

«Элли, — пробормотал Ревик. Он поцеловал меня в шею, обнимая крепче. — Дорогая, давай поедим что-нибудь. Мы можем это сделать? Мы можем поесть? Я голоден».

Боль заискрила и закружила в его свете в ответ на его собственные слова, в ответ на поцелуй, в ответ на то, что моё тело прижималось к нему.

В отличие от голоса и слов, эта боль не казалась тем, что он делал намеренно.

Он подавил это, крепче обнимая меня.

«Бл*дь, я просто умираю с голода, жена, — пробормотал его разум. — Gaos. Нам лучше поесть. Нам лучше пойти и немедленно поесть, иначе я утащу тебя обратно в каюту».

Я стиснула его руки ладонями, кивая.

Я тоже ощущала боль, но мне было почти всё равно.

Я просто была рада, что он здесь.

Меня переполнило облегчение — больше облегчения, чем я могла почувствовать за раз; столько облегчения, что я не могла думать. В глубине души мне просто хотелось свернуться калачиком и прижаться к нему, вернуться в его каюту, в его постель и снять одежду, чтобы мы смогли прильнуть друг к другу.

Я не хотела думать о Касс.

Я не хотела думать о Балидоре и о том, что он делал с Касс.

Больше всего мне не хотелось думать об его словах, что Касс теперь другая. Я не хотела думать о выражении в её глазах, когда я впервые встретилась с ней взглядом… о вине, страхе, надежде, которые я увидела в её глазах.

Я не хотела думать о том, какой обеспокоенной она выглядела, сидя на полу в чёрных леггинсах и белой рубашке Балидора.

Я не хотела думать о том, как сильно она походила на мою подругу.

Я не хотела думать об этом.

Поэтому я не думала.

Глава 13. Нью-Мехико