Солнце

— Ты отлично справилась, Чан. Спасибо, что рискнула там своей шкурой.

Он послал ей импульс тепла — жидкую волну привязанности, благодарности, любви и заверения, которая ударила её прямо в центр груди.

Это шокировало её ещё сильнее, лишив дара речи и почти вызвав слёзы.

Прежде чем Чандрэ успела оправиться, коммуникатор отключился. Меч исчез, оставив её одну, тяжело дышащую, сконфуженную, с комом в горле… но она чувствовала себя как никогда легко.

Перед ней находилось то, что осталось от северного прохода — ровная органическая стена без единого стингера или беспилотника в пределах видимости.

Сделав глубокий вдох, Чандрэ нагнулась, схватила обеими невредимое ОБЭ, которое только что сняла с прохода, и засунула в принесённый с собой рюкзак. Теперь, когда стабилизаторы отступили обратно в основное тело машины, генератор поля был почти таким же тяжёлым, как куски органики, которые она принесла сюда.

Но Чандрэ не возражала.

Если честно, она испытывала почти головокружение от восторга.

Взвалив рюкзак на плечи и поправив его так, чтобы вес распределялся более-менее равномерно, она напоследок с улыбкой взглянула на органическую стену.

Затем, продолжая улыбаться, она повернулась и быстро пошла, а затем и побежала в том направлении, откуда пришла.

— Шшш! Тихо! Всем тихо! Что это за звук?

Анжелина подняла руку.

Уставившись на неё, дюжина или около того человек в маленькой пещере притихли, и их глаза раскрылись так широко, что белки сияли в тусклом освещении. Их лица становились всё бледнее, пока они наблюдали, как она наклоняет голову в углу комнаты и прислушивается к стене.

Как только разговоры стихли, звук, который услышала Анжелина, стал ещё громче.

Не просто громче — он сделался таким очевидным и ясным, таким близким, что по её спине скользнула холодная дрожь ужаса.

Почти задержав дыхание, она уставилась в угол у потолка.

Её полные губы поджались, пока она положила руки на пояс, стараясь не реагировать слишком остро и сохранять спокойствие. И всё же её горло сжалось, а вся слюна во рту как будто испарилась. Повернувшись, она взглянула на Фрэнки, которая стояла ближе всего к ней внутри пещеры и смотрела на тот же сегмент камня и земли.

Длинные чёрные волосы Фрэнки были завязаны в абсурдные хвостики по обе стороны головы, подчёркивая тёмный макияж глаз и укороченную футболку в стиле 1970-х, которую она носила вместе с расклёшенной юбкой. Пурпурные тени с блёстками украшали веки её миндалевидных глаз, в которых теперь отражалось беспокойство и глубинный страх.

— Нам стоит позвать кого-нибудь? — спросила Фрэнки, заламывая руки перед собой и кусая губу с явной тревогой. — Это ведь не к добру, верно? Нам надо позвать кого-нибудь, так?

ЦАРАП. ЦАРАП. ЦАРАП.

Анжелина нахмурилась, стараясь думать вопреки звуку, который даже за последние несколько секунд как будто сделался громче.

Она подумала о Мэйгаре, который работал с его отцом и той пугающей версией её барной подружки Касс в какой-то другой части пещер, борясь Бог-знает-с-чем.

Жёсткий импульс страха ударил по ней, но она отбросила его в то же мгновение.

Образ карих глаз её бойфренда, улыбавшегося ей в тот последний раз, когда они были наедине, на мгновение затмил всё. Она вспомнила, как он повернулся на бок, лаская её лицо пальцами, посылая ей жар и свет в этой своей манере, а потом поцеловал её в губы.

Он сказал ей, что любит её. Он сказал, что она переживет это.

Это было в лагере, в тех палатках.

Она помнила, как раннее утреннее солнце светило через органический материал, колышущийся в прохладном воздухе. Она помнила, как гомон лагеря всё громче доносился через тонкие стенки их палатки, доносясь с запахом дыма, бекона и кофе от ближайшего костра, а также с напевами группы монахов-видящих, проводивших утренние ритуалы у ручья.

В то утро они попрощались.

Они попрощались, и Анжелина плакала, хотя это расстроило Мэйгара.

Он ясно дал понять, что, по его мнению, он мог не выжить.

Она знала, что сейчас он делал нечто опасное, и это могло его убить.

Она больше всего хотела быть рядом с ним. Она не хотела быть в разлуке, даже если была для него совершенно бесполезна. Ей стоило настоять, заставить его разрешить, чтобы она была рядом, пусть даже для того, чтобы просто дать ему свет.

Если они оба умрут, она хотя бы предпочла умереть вместе с ним.

— Да, — сказала Анжелина, слыша страх в своем голосе. — Да. Позовите кого-нибудь. У кого есть гарнитура? Нам надо немедленно доложить об этом. Позвоните инженерам…

В этот самый момент первый коготь проломил стену, царапая воздух.

Последовала оглушительная долгая тишина, пока все они просто смотрели, наблюдая за металлическими суставчатыми когтями, которые изящно двигались, пытаясь схватить грязь и камень, которых уже не было на их пути.

Затем Фрэнки закричала.

Душераздирающий крик пронёсся по каменному коридору, отчего сердце Чандрэ подскочило к горлу, а ноги сами собой резко остановились.

Чистый, неразбавленный ужас жил в этом протяжном вопле.

Хоть у неё и не было доступа к зрению видящей, ей показалось, что от этого крика завибрировали стены.