Солнце

Я держала Касс за руки сзади, шлёпая по её свету, отвлекая и сбивая её aleimi с курса всякий раз, когда она начинала наполнять свои структуры телекинеза.

Я чувствовала, что ей завладевает иррациональность, паника.

Я чувствовала в её свете искренний страх, и её глаза не отрывались от Ревика, наблюдали за его лицом и руками, пока он удерживал Балидора прижатым к передней перегородке в самолёте, недалеко от места, где они сидели, пока Ревик не прошёл в переднюю часть самолёта.

Я чувствовала, что она тоже просчитывает — просчитывает, насколько крепко Ревик держал его, вредил ли он ему, как сильно он мог его навредить, насколько серьёзно он хотел ему навредить.

Остальные видящие стояли вокруг Ревика, Касс, Балидора и меня разрозненным полукругом. Большинство из них находилось позади меня. Я чувствовала, что они понятия не имеют, что делать.

— Ревик! — рявкнула я. — Отпусти его, бл*дь! Иначе мне придётся тебя вырубить!

В ответ на это он повернулся, уставившись на меня.

Его глаза слегка светились зелёным.

Они искрили то ярче, то слабее, полыхая хаотичными зарядами, словно умирающая батарейка, терявшая энергию, и я видела, как его свет то вздымается, то проседает, и за потерей контроля стояло настоящее горе. Глядя на него, я поняла, что дело не только во мне и не в воспоминаниях, которыми мы только что поделились.

Он отходил от телекинеза.

Всё, что он сделал в Риме, ударяло по нему.

Почувствовав это, я открыла свой свет.

— Эй, — мягко произнесла я. — Ну же, детка. Отпусти его. Ты пугаешь его пару. И меня. Всё это не уже неважно. Это не имеет значения.

Подержав его несколько секунд в своём свете, подпитывая его свет и удерживая его взгляд, я увидела, что он по-настоящему увидел меня. Я заметила, как он подмечает моё лицо, свет, вспоминает меня, вспоминает себя, вспоминает, где мы.

Я почувствовала, как он осознает то же, что и я — о Риме, об его действиях там.

На мгновение он как будто вернулся. Искры, исходившие из его света начали выравниваться, затем смягчаться. Что-то на его лице заметно расслабилось.

Его пальцы разжались, и он сделал шаг назад от места, где удерживал Балидора. Боковым зрением я увидела, как лидер Адипана приземлился на ноги, затем тут же прислонился к перегородке, хрипя и втягивая глубокие вдохи, пока неверие, злость и облегчение воевали в его свете.

Я не сводила глаз с лица Ревика, с его взгляда, не отрывавшегося от меня.

Я собиралась подойти к нему, полностью увести от Балидора, но тут Ревик посмотрел за меня, поверх моего плеча.

Всё, что я в нём видела, без предупреждения вернулось обратно. Поток холодной ярости покинул его свет. Его лицо потемнело, тонкие губы поджались в линию.

Я повернула голову.

Я уже хмурилась, гадая, кто или что его спровоцировало.

Увидев стоявшего там Фиграна, я помрачнела ещё сильнее. Я почувствовала, как в Ревике нарастает ярость, пока смотрел на другого элерианца и вспоминал, что Териан сделал со мной в Вашингтоне.

Повернувшись к Ревику, я подняла ладонь.

— Нет, — твёрдо сказала я. — Нет. Мы не будем это делать.

Подойдя к нему, я взяла его за руку. Когда Ревик посмотрел на меня, я качнула головой, удерживая его взгляд.

— Нет, — повторила я. — Это Фигран… не Териан. Теперь всё уже не то. Всё не то. И тебе нужен свет. Тебе нужен свет, прежде чем тебе будет дозволено избивать кого-то из наших друзей за то, что случилось много лет назад и теперь вообще не имеет значения. Особенно если это вообще не их вина. Ты знаешь ситуацию с 'Дори. Ты знаешь, что он теперь с Касс. А Териан мёртв. Так что мы вернёмся на наши сиденья, и я дам тебе свет. Потом мы поговорим.

Только заговорив вслух, я осознала, что и мои слова звучали странно.

Мы реально говорили так, будто находились под действием наркотиков.

Вместо того чтобы озвучивать это всё, я просто удерживала взгляд Ревика. Я смотрела, как он старается услышать мои слова, и его челюсти сжались, а из его света выплеснулось ещё одно облако гнева.

Повернувшись, он наградил Фиграна сердитым взглядом.

— Ублюдок, — прорычал он. — Надо было убить тебя.

Фигран выглядел опешившим.

— Возлюбленный брат, если я как-то тебе навредил…

Я подняла руку сначала перед Фиграном, потом перед Ревиком.

Фигран умолк, но то опешившее выражение ушло, и теперь он ощущался как побитый щеночек. Глянув на него, я увидела, что он грустно смотрит на Ревика, и нахмурилась.

— Фигран, почему бы тебе не пойти к Стэнли? — предложила я.

Фигран испустил густой импульс душевной боли, но не спорил.

Повесив голову, как расстроенный школьник, он побрёл в другую часть самолёта, обошёл Стэнли и плюхнулся в сиденье у окна возле передней перегородки. Сидевший там Стэнли напряжённо смотрел на меня.

Я сосредоточилась обратно на Ревике.

— Пошли, — мягко сказала я. — Тебе нужен свет.

Потянув его за руку, я увела его подальше от Балидора, в сторону дальнего прохода, чтобы мы не прошли возле Касс и не оказывались в непосредственной близости к Фиграну.

Я чувствовала на нас взгляды, пока уводила его в заднюю часть самолёта.