Солнца трех миров

– Отправьте гонцов во все стороны, – закончил я с облегчением. – И пленников из большеногих отправьте гонцами к их племенам и родам, уцелевшим на обеих равнинах. А мы спустимся вниз по Великой реке, разговаривая с каждым, кто нам встретится.

Крысолюди загалдели сильнее прежнего, а их предводитель надулся от важности и стал отдавать приказания. Я спросил Эрава, чего этот коху так надувается, и большеногий ответил, что тот только что присоединил к своему титулу звание «Вождь гонцов». Встреча с нами сделала его особенным среди соплеменников, а его род – особенным среди всех родов крысолюдей. И уж теперь предводитель постарается свой новоприобретенный статус не потерять.

Одна лодка пошла в деревню, несколько других – вверх и вниз по реке, а лодку предводителя спустили к нижней оконечности косы. Здесь полтора десятка оставшихся крысолюдей разбили лагерь, оставив нас в одиночестве. К этой минуте все наши перенервничали так, что никто и не подумал меня поздравить. Я дотащился до плота, обнялся с Лысым, поцеловал Мартышку и подозвал Машку Ситуацию.

– Налей-ка мне своей бурды, тетя Маша. Не жалея.

– Сережка, милый! Да выпей ты хоть целую канистру!

– Целую канистру ему не надо, – сказала возникшая рядом с нами Даша. – Стаканчика хватит.

– Слушаюсь, посланница богов, – сказал я. – А отчего ты такая рыжая? Других у Лестры не нашлось?

– Не нравлюсь – уходи к Инге, – отрезала Даша. – Тоже мне, Шакта-джото.

– Чего? – недоуменно переспросил я.

– Эрав сказал, что тебе крысолюди тоже присвоили титул. В переводе означает «Голос посланников». Они, видишь ли, подумали, что раз мы все молчим, значит, немые. У них не принято молчать, если говорить умеешь, – по каждому вопросу должен высказаться.

– Слышишь, Лысый? – сказал я. – Больше не прячься. Раз посланники могут быть немыми, значит, могут быть и одноглазыми.

Эрав взял острогу и до самого вечера охотился на сомов в заводи за косой. Он был в ударе, убил их штук десять, и по нашему указанию отбуксировал по мелководью к лагерю крысолюдей. Те встретили щедрый дар восторженными воплями. Нам Эрав не знал как и услужить. Видно, до него не доходило, что выдуманный нами завет Лестры, обеспечивавший безопасность его народу, может рухнуть в любую секунду от любой случайности.

– Если остальные мата-коху поверят в сказку хотя бы вполовину так крепко, как сегодняшние крысолюди и Эрав, завет будет стоять веками, – сказала Инга за ужином.

– В том и дело – «если», – ответил я.

– А я вот думаю: вправе ли мы были вслепую корректировать развитие двух народов? – сказал Эпштейн. – Ничего ведь о них не знаем.

– Не сделай мы этого, один народ вскоре перестал бы существовать, – заметила Инга. – Две разумные расы не смогут ужиться на одной планете, если все пустить на самотек. На Земле неандертальцы и кроманьонцы тоже когда-то жили рядом, и достаточно долго. И что? В итоге остались одни кроманьонцы. А здесь большеногие и крысолюди, одинаково угодные Лестре и разделенные обрывом, вполне могут наладить относительно мирное сосуществование на фундаменте умеренного культурного обмена и вооруженного нейтралитета. Крысолюди, благодаря большеногим, станут цивилизованнее. А у большеногих появится шанс выработать другую стратегию, кроме чисто оборонительной, на случай новой войны.

– Интересно, крысолюди – они местные, или пришли на Гилею через хоул, образовавшийся в устье реки семь поколений назад? – спросила Таня. – Странно, что они появились здесь так внезапно.

– Для выяснения этого надо изучить мифологию крысолюдей, – сказал Эпштейн. – Теоретически могут оказаться не местными и большеногие. О планете ничего не известно, через хоулы сюда мог прийти кто угодно откуда угодно. И у них даже не обязательно сохранится память об этом, если переселение случилось давно.

– Давно – это в прошлую интеграцию? – спросил Лысый. – Или в позапрошлую?

– В рамках моей теории понятие «прошлой» интеграции условно, – сказал Эпштейн. – Как бы правильнее сказать?.. Интеграция – она постоянная, некоторое число хоулов с одних планет на другие есть всегда. Но процессы их образования и схлопывания идут волнообразно, со своими пиками и спадами, интервалы между которыми неравномерны. Масштабы объединения тоже могут быть разными для разных миров. Что считать масштабной интеграцией? С позиций физики это определяется просто общим количеством хоулов, однако такой подход будет неправилен во всех остальных отношениях. Один-единственный хоул с одной планеты может за день так повлиять на экосистему другой, что последствия будут ощущаться миллионы лет. А сто хоулов из ста миров могут не оказать заметного воздействия. Все зависит от того, какие экосистемы взаимодействуют и есть ли вообще в соприкасающихся мирах экосистемы. Роль информационных потоков, к которым чувствительна наша дорогая Инга, вообще неясна. Пока я придерживаюсь такого мнения: чем сложнее экосистема, тем интенсивнее должны быть исходящие информпотоки. Но скорее всего это справедливо лишь для активно развивающихся систем.