Солнца Скорпиона (Дрей Прескот - 2)

При одном гребце на весле, что было у древних повсеместно распространено, при расположении сидений трирем тройками, со скосом к корме, при веслах длиной примерно от восьми до пятнадцати футов22, при налегающих на эти весла транитах, зигитах и таламаксах, при постоянном вычерпывании воды, набирающейся из-за покореженного шпангоута, следствия применения зеленого дерева, при всех их начальных усилиях, сосредоточенных на том, чтобы быстро протаранить вражескую галеру, скинуть ее с тарана и дать полный назад, те древнегреческие триремы должны были быть тонко настроенными инструментами. Суматоха, сопровождавшая сбой единственного гребца, должно быть беспокоила триерарха ничуть не меньше чем все прочее. Система с одним гребцом на весле ставила совершенно определенный верхний предел той мощности какую она могла сообщить судну. Эти мореплаватели Ока Мира обратились к более поздней системе - организации а ля скалоччио23, но при этом с восхитившей меня дерзостью сосредоточили свою движущую силу в двух-трех рядах. Хотя с технической точки зрения "Сиреневую птицу" и следует считать биремой, а другие, более крупные галеры внутреннего моря триремами, я буду придерживаться того названия какое дали этим судам сами крегенцы - свифтеры, скоростники.

Ветроуловители[воздухозаборники] уже знакомой мне системы направляли свежий воздух на нижние палубы, а многочисленные решетчатые люки и отверстия создавали хорошую систему вентиляции. Несмотря на это, нижняя гребная палуба, там где сидели обливаясь потом таламаксы, представляла собой самый настоящий крегенский прижизненный ад, в котором я не желал бы оказаться вновь. Если я не дал ясного представления о том, что для Зорга, Ната, Золты и меня перевод с палубы таламаксов магдагского свифтера на открытые гребные скамейки "Милости Гродно" был равнозначен отмене смертного приговора, то могу заверить, что дело обстояло именно так.

В то время и некоторый период после я все еще испытывал неудовлетворенность расположением гребцов, не веря, что оптимальное решение уже найдено.

Погруженный в мысли об устройстве галер, свифтеров и трирем, я сопровождал Ната и Золту в их излюбленное питейное заведение под названием "Стриженый Поншо" - крегенцы порой демонстрируют странное чувство юмора где пухленькая Сизи явно готова была обслужить этих невероятных сорвиголов, не сдирая лишнего, только потому, что им удалось спастись с магдагских галер.

- С одним гребцом на весле, - говорил Золта, потирая подбородок, где у него достаточно отросла черная борода, чтобы вызвать чесотку, - даже с постисом, за который мы должны благодарить архистратов Зара...

- Ха! - перебил его Нат, когда мы ввалились в низкие двери таверны с улицы, залитой розовым светом двух малых лун Крегена. - Эти расты Гродно-гаста ставят изобретение постиса в заслугу себе!

- Сгнои их Зар, - прогромыхал Золта, бухнувшись всем весом на скамью и подзывая Сизи, - так или иначе, дружище Стромбор, - теперь они принялись меня именно так, и оба не могли привыкнуть к моему титулу князя, - как я говорил, прежде чем Нат разинул свою разящую вином пасть с черными клыками, - Сизи! Поскорее, восторг распутника! Я сух, как Южная пустыня! Как я говорил, один гребец на весле, даже при постисе - это прекрасно для маленького, легко управляемого суденышка. Но не хотел бы я находиться у него на борту, когда ему сядет на хвост ставосьмидесятивесельный свифтер! Хо! Оно же попросту взмоет с воды в небо!

Им все же требовалось убедить меня.

Наш спор прекратило появление Сизи с тремя кожаными кружками зондского вина - пряного, темного и крепкого. Мы осушили их залпом. Потом Нат рыгнул, вытер рот тыльной стороной ладони и откинулся назад.

- Матерь Зинзу Благословенная! Именно это мне и требовалось!

Мы болтали, пили и спорили, а потом включились в азартную игру с несколькими приехавшими в город на рынок фермерами-поншоводами и благодаря сверхъестественной способности Ната к манипулированию костями удача повернулась к нам лицом - пока не вспыхнула драка. Кажется, после манипуляций Ната с костями драка следовала непременно. Мы изрядно побесчинствовали в таверне, хохоча, ревя и разбрасывая патлатых поншоводов направо-налево. Когда я говорю, что Золта был самым маленьким из нашей четверки гребцов и потому, когда мы надрывались на веслах, сидел у самого борта, не подумайте, что он действительно был маленького роста Подхватить своего противника и швырнуть его через стойку он умел в лучшем виде.