Солнца двух миров (СИ)

Ты молчишь, чуть поджимаешь губы. Чем я заслужил эту твою бесконечную усталость? Посмотри, как прекрасно, как чисто всё вокруг! Скоро разбуженный мною ветер и яростные ливни сделают окончательно совершенным твой новый холст, на который ты сможешь нанести по своему усмотрению линии и картины, которые тебе понравятся. Я знаю, что ты не станешь благодарить меня за подаренные возможности. Во мне нет ни злобы, ни ярости, одна только нежность. Мой удел творца - разрушение. Небогатый талант, но всё же, всё же... Я наслаждался, впитывая весь ужас отчаяния гибнущего мира. Я вбирал в себя по крупицам неизмеримые потоки страдания, становясь его пристанищем, воплощением, олицетворяя его. Я позволял ветру терзать меня и восхищался этими терзаниями как лаской. И я был счастлив, думая о том, как преподнесу всё это тебе, моя невинная и яростная противница. Не знаю, о чём ты думала в моей темнице, защищающей тебя от людей и стихий. Может быть, однажды ты расскажешь мне об этом?

Ты задумалась о чём-то. Похоже, для тебя давно умерла всякая надежда, но я научу тебя, как воскресить её. Ты не замечаешь, как твои ноги начинают ступать по воздуху, как мир подхватывает тебя, чтобы ты не касалась его не до конца убранного лица.

- Ты пролил столько крови, заставил людей убивать друг друга. Зачем?

Ты ждёшь, что я расскажу тебе об удовольствии разрушения.

- Они сами этого хотели. Я лишь подтолкнул.

Эти безнадёжные несовершенные существа, одержимые жаждой мщения, светлыми идеалами, мечтами о том, чтобы всех защитить, или о том, чтобы истребить себе подобных, - все они были мелкими, ничтожными. Я не хочу говорить о них. Мне кажется, я перепачкался в их грязи, когда натравливал друг на друга их игрушечные армии - именем меня, именем тебя... Я бы рассказал тебе о бесконечной очищающей силе разрушающей стихии, которая несла меня на своих крыльях. Но я не могу найти слов.

- Зачем? - повторяешь ты.

Ты просыпаешься, ведь я только что услышал в твоём голосе нотки боли.

- Для тебя, - просто отвечаю я. - Я умею лишь разрушать, а ты создашь новый мир. Я пробужу тебя как создателя.

Мои слова разносятся немелодичным громом по двум мирам. Ты закрываешь лицо ладонями, потом отводишь их и подставляешь его ветру, позволяя ему иссушить твои слёзы. Касание ветра вместо моих поцелуев. Пусть будет так. Да будет так.

На заре нового мира я буду мерцать чуть заметной звездой, невидимой в сияющем великолепии нового светила. Да будет так. Я дарю тебе два мира, любимая.

Сверкающие ножи Терва сеяли смерть в компании тёмных эфирных созданий Уэтера, разбрасывая по сторонам обрывки плоти и разрывая сплетённые вокруг нити заклинаний. Им придавало сил то, что на это раз сражение было не напрасно - Ирт нашёл Часы судьбы. Спрятанные в гулкой пещере, защищённой прочнейшими заклятиями и совершенно беззащитной перед взглядом Лишённого, они тихонько тикали, отсчитывая время до Конца Света. Они нашли часы и собирались возликовать, но их нашли некроманты. Их было много, казалось, бесчисленно много, и за ними полчища живых мертвецов тащились неуверенной походкой оцепеневших кукол.

- Мне кажется, пора отступить, - передавал стремительный мысленный позыв Уэтер.

- Не сегодня, - отвечал Терв, будто бы опьянённый кровью и битвой.

Ло-оте-ни отбросил своё обычное позёрство, он не кувыркался как обычно, паря над полем битвы, а сосредоточенно охватывал поле боя нестерпимо сияющим белым пламенем, в котором сгорали мёртвые и стенали живые. Несколько магов уже упали замертво, сражённые стрелами Ирта, в то время как Крод сторожил вход в пещеру, не подпуская туда шоистрийского Лишённого.

- Терв, их слишком много, мы должны ускользнуть, уйти в подпространство!

- Наши спутники не смогут последовать за нами, - возразил предводитель искателей артефакта.

- Зато легко составят нам компанию в качестве ещё парочки разлагающейся мерзости, в которую нас превратят!

- Ты теряешь концентрацию, отвлекаясь на болтовню, - отрезал Терв, и его летающие клинки рассыпались по толпе противников с особенной яростью.

И полнились удары его яростью, которой никогда не знали прежде, яростью без вдохновения, всепоглощающей и ненасытной, с лёгким привкусом мести и отголосками надежды. Не бывал раньше Терв так собран, так беспристрастен и так переполнен силой, как сегодня. Спутники, с которыми он привычно работал в сцепке, прикрывая, поддерживая, объединяя усилия, были всего лишь фоном, чтобы выпустить из себя искрящийся гнев. И клинки кружили, находили жертв безошибочно, нарушали печати некромантов, начертанные на дерущихся без ущерба для себя поднятых трупах. В мягкое дышащее горло сквозь колеблющиеся барьеры щитов, с резким звуком разрываемой плотной ткани, с электрическим треском, - два невесомых, пропитанных магией клинка, насквозь, - и с бульканьем падает призыватель мёртвых, и падают за ним его прихвостни, оставаясь не более чем несвежими распадающимися оболочками. А эфемерные ножи прорезают щекотно подрагивающие магические преграды, ищут путь к новой жертве.