Солнечный змей

«Река-Праматерь! Вот так… и всё?» — растерянно думал он, чувствуя, как руки слабеют. Он лежал на старых костях и слышал издалека рокот прибоя, шелест тростников и пронзительные крики чаек. Вот только солнце… жаркий денёк, не поджариться бы…

Звенящая тишина опустилась на него, и больше он ничего не слышал — зато в глазах внезапно прояснилось. Он лежал на боку, и ледяная тонкопалая ладонь обжигала холодом его плечо. Речник мигнул.

— Ты — воин, — белесые огоньки дрожали на дне глазниц, чёрно-жёлтый череп наклонился к живому лицу, стремительно покрываясь плотью. Ледяные когти накрыли рану, и Фриссу показалось, что ему снова разрывают горло. Он стиснул зубы и зажмурился.

Ледяная хватка разжалась. Что-то прошелестело мимо, тихо позвякивая.

— А-ай, мзога! — взвыли наверху.

— Коатек! — заверещал кто-то, и хруст костей смешался с топотом десятков ног. А потом взревело пламя и завыл ветер.

«Встать…» — Фрисс попытался опереться на руку, но тело не слушалось — оно размякло и отяжелело, как промокшая одежда. Он снова уткнулся носом в мох и закрыл глаза.

Сознание возвращалось медленно. Речник приоткрыл глаза, снова зажмурился и резко поднялся. Холодные когти заскрежетали по оплечью, мёртвая рука подхватила Фрисса, и он растерянно замигал, глядя в белесые глаза, просвечивающие сквозь подвижный теневой кокон. Чёрный и зеленоватый туман расплетались на пряди и снова перемешивались, и из-под них едва можно было различить очертания неживого тела — чешуи на истлевшей броне, кости, торчащие из-под разломанных пластин доспехов, выцветшие и истрёпанные перья в седых волосах, тёмно-серую кожу, плотно обтянувшую руки и скуластое лицо, белые полосы наискосок по щекам.

— Кто… — прохрипел Речник, ощупывая горло. Раны не было — пальцы наткнулись лишь на грубый шрам. Фрисс покрутил шеей — казалось, рана затянулась месяц назад, а не только что…

— Не знаешь меня? — умертвие удивлённо покачало головой. — Я помню, как умирал. Значит, это было давно. Я тоже не помню твоего лица, воин. Я запомнил бы такого храбреца. Дикари боялись бы твоего имени… Я Тецалан — Тецалан Нор" хешима. Слышал ты обо мне?

— Нет, — смутился Речник. — Это ты спас меня? Уачедзи… поджигатели, огненные маги… они тебя не…

— Дикари, — покачало головой умертвие. — Свирепые, но глупые. Жалкие бунтовщики, по случайности овладевшие магией. Посмотри на них, воин. Больше они не взбунтуются.

Фрисс неосторожно втянул воздух и едва не задохнулся от густого трупного смрада. Два мертвяка стояли за спиной умертвия, согнувшись в поклоне. Их тела, покрытые тонкими порезами, распухли и уже отчасти разложились, обломки бесполезной брони болтались на них, уже ни от чего не защищая.

— Дела… — пробормотал Речник, сдерживаясь, чтобы не шарахнуться от мертвяков. — Ты, должно быть, великий Некромант. А… как ты проник сюда? Я не видел тебя, они тоже…

— Я был тут, воин, — покачал головой Тецалан, разглядывая покинутую всеми площадку, пологие стены и потрескавшиеся шпили. — Наверное, кровь пролилась на мои кости. Я помню, как умирал тут… Илкор ан Ши-Илан! Как тебя зовут, воин?

— Водяной Стрелок, — Фрисс, забывшись, протянул мертвецу руку, но тот лишь провёл ладонью по воздуху — и у Речника онемели пальцы. — Это моя кровь была, должно быть. Тебя убили, когда норси восстали? Ты воином был?

— Та-а, илкор ан Ши-Илан, — пробормотало умертвие, и в его голосе слышалась растерянность. — Я всегда воин. Всё забылось, всё ушло… Мы не устояли тогда, Водяной Стрелок? Что ты знаешь о битве? Меня схватили, но Умма Накама уже шли к городу. Они не могли не прийти… Они тоже пали? Я ничего не слышу вокруг. Что сейчас в городе? Кто тут правитель?

— Никто, — пробормотал Фрисс — выдержать взгляд мертвеца было нелегко. — Тут больше нет жителей… и правителей нет. Я не местный, и я не знаю, что тебе ответить.

— Мох… — Тецалан содрал с камня моховую подушку и сжал в кулаке. — Мох растёт на камнях Тламаналойа… Значит, города больше нет. Но ты пришёл сюда, и бунтовщики сюда пришли… Ты из Моагаля? Что сейчас в столице?

«Река моя Праматерь…» — Фрисс озадаченно мигнул.

— Моагаль? Говорят, там очень страшно сейчас, — тихо ответил он. — Прости, Тецалан, но… Нерси больше не живут в Великом Лесу. Я мало знаю о вашей стране, но я видел уже много развалин. Уачедзи — не бунтовщики, они…

— Дикари есть дикари, воин, — оборвал его Тецалан. — Та-а, илкор ан Ши-Илан… Они победили. Плохо… я не вовремя умер. Илкор ан Сарк, ин ат малгэхи гиса… Что ты ещё знаешь, воин? Нгварра Нор" хецаран, Нгварра-Слепец… Где он? Тухлая Заводь стала теперь столицей?

Ледяные пальцы сомкнулись на плече Речника, и кованая пластина заскрипела, вдавливаясь в кожу доспеха. Фрисс почувствовал холод, пробежавший от плеча к пальцам, и его рука онемела.

— Там тоже растёт мох, — ответил он, стараясь не показывать испуга. — Заводь затопила город, сейчас там гнилая вода и ползучие грибы. А Нгварра мёртв.