Солнечный змей

— Ха… Камса! — Речник, вспомнив нужное слово, вскинул руку с фонарём, преграждая отряду путь. Луч скользнул по полу, но не обнаружил стены — здесь коридор внезапно расширился, разделился натрое, и на перекрестьи трёх дорог, в каморке с пенящимися стенами, Фрисс увидел тёмную копошащуюся массу. От света она вздрогнула и распалась на множество длинных плоских тел. Чёрные, блестящие, с тонкими красными полосами вдоль расплющенных спин и искрами круглых глазок вдоль тела, они брызнули во все стороны, растекаясь по щелям и оставляя потёки жёлтой пены. Даже сквозь сарматский фильтр её едкий запах резал ноздри.

На полу осталось лежать багровое раздувшееся тело. Кожи не было — сплошь вспухшее мясо, кое-где торчали кости, разъеденное лицо ничем уже не напоминало человеческое. Бесполезное копьё с широким каменным наконечником, переломленное на три части, валялось под рукой, среди ошмётков расползшегося кожаного доспеха. Фрисс отвёл взгляд и судорожно сглотнул, за его спиной в один голос помянули мертвечину трое южан. Нецис, присев у плеча мертвеца, что-то разглядывал в багровом месиве, потом достал костяной нож и потыкал в изъеденную плоть.

— Н-нецис, Вайнег тебя дери! — взвыл Речник, пытаясь совладать с потрохами — они рвались на волю. Луч церита-светильника уткнулся в пол, подальше от мертвеца, и Фрисс невольно отметил, что на камнях крови нет — только остатки пены, натёкшей с червей.

— Он умер совсем недавно, — спокойно сказал Некромант, разглядывая труп. — Черви едва надкусили его. Лицо у него было открыто… надышался, побежал и бился тут о стену, пока не потерял сознание от яда. Если повезло, то не почувствовал, как его начали есть. Та-а, илкор ан Сарк… вот так добывают себе пищу шахтные черви.

В щелях что-то булькало, высовывались усы. Фрисс, стиснув зубы, метнул в стену молнию — брызнула едкая жижа, скользкая чёрная лента наполовину вывалилась из щели и бессильно повисла. Речник разрубил её надвое, потом — ещё раз, и опомнился, когда от червя остались неразличимые чёрно-желтые клочки, тонущие в пене. На сапогах проступили белесые разводы — даже драконья кожа понемногу поддавалась едкому яду.

— Его сжечь бы, — пробормотал он, стараясь не смотреть на мертвеца. — Нецис! Ты живых чуешь?

— Тут много жизни, Фрисс, — глаза Некроманта неярко светились зеленью.

За дальним поворотом что-то громко заскрежетало — металл налетел на камень и прополз по нему, что-то влажно хрустнуло, пронзительный вопль разорвал тишину, отражаясь от стен в тысячах каморок. Речник подпрыгнул на месте, не хуже крысы, и бросился в темноту. Крик умолк, но ещё слышно было бормотание и негромкий горестный вой.

— Куда?! Там сгоришь на месте! Видишь, все камни красные?

— Мы сгорим тут, а скорее — задохнёмся! — второй голос, тонкий и пронзительный, резал уши даже на расстоянии. — Тут горит каждый камень. Я пойду, Квембе, а ты — как знаешь.

— Стой! Кьен, ты лезешь прямо в лаву! — кого-то, не обращая внимания на визг, схватили и крепко держали. — Я пойду вперёд, если мне не прижжёт ноги — скажу. А-ай, квамзога, сколько тут огня…

«Огня?» — Фрисс на бегу пожал плечами. Отовсюду тянуло холодом и сыростью, и запах растворяющегося трупа ещё не выветрился, но — огонь? Всякий огонь угас тут ещё двадцать веков назад…

— Квембе! — громко позвал он, остановившись. — Кьен! Вы где?

Кто-то испуганно вскрикнул. Все голоса смолкли, только скрежет и чавканье стали громче. За углом блеснуло что-то тускло-зелёное, луч выхватил кусок замшелой брони, стальной бок огромной тхэйги. С её коротких ножек, едва выступающих из толстого бока, свисало тёмное тело. Оно волочилось по земле, путалось под ногами голема, и его конечности время от времени застревали в трупе и с хрустом выдёргивались обратно.

— Кто-то кричал, — прошептали за одним из чёрных проломов. — Квембе, ты слышишь? Кто-то ходит там и зовёт нас по именам!

— Кьен, замри и замолчи, — прошипел второй голос. — Мёртвый коатек ходит тут, ищет нас, чтобы вырвать нам сердца. Зря мы сюда полезли, мертвецы разозлились и теперь сожрут нас всех…

Речник пригнулся — тут была дверца, чересчур низкая даже для южанина. Темнота сверкнула в луче светильника желтоватой россыпью, под ногами захрустели мелкие камешки. Кто-то вскрикнул совсем рядом, Фрисс направил луч на соседний пролом и встретился взглядом с южанкой.

Она была на голову ниже его — белые полосы на щеках, перепуганные глаза на пол-лица, накидка из рыжей коры, свисающая с плеч лохмотьями. Прикрыв её плечом, вперёд выдвинулся хмурый южанин с копьём. Луч дрожал и вспыхивал на блестящем наконечнике — копьё тряслось в тёмной руке.

— Выходите, — Фрисс показал им пустые ладони, рассегнул скафандр и ткнул пальцем в белую рыбу на своей груди. — Я вас не трону.

— А-ай, квамзога! Он стоит среди огня! — вскрикнул южанин, шарахаясь назад и увлекая за собой южанку. Она, вывернувшись из-под его руки с досадливым вздохом, шагнула вперёд и прикрыла глаза, будто стены дышали на неё жаром.