Солнечный змей

— Осторожнее, знорки. Это не везде следует ронять, — хмыкнул сармат, наблюдая за тем, как солмики вытаскивают из повозки его вещи, и спустился сам, опираясь на руку Кытугьина. Под громкий шёпот солмиков из-под полога выбралась и Кесса. Кошка, обрадованная наступившей тишиной, выглянула из-за её ворота — и громко зашипела, прижимая уши.

— Что это она? — озадаченно спросил Хагван, глядя на кошку с опаской. — Демоны?

— Солмикское мыло, — закусила губу Речница. В толпе солмиков пахло топлёным жиром, мокрой шерстью, чадом жирника — и костяным мылом. Только этот запах и мог напугать пустынную кошку…

* * *

— Ты, шматок слизи! Лежать! Кому сказал?! — раскалённый металл воткнулся в голень, и каменистая почва поднялась навстречу. Он рухнул, неловко подвернув плечо, припасённый осколок фрила впился в ладонь. От плеча до кисти руку дёргало и жгло. Второй удар распорол бок. Тень низкорослой фигуры упала на выгоревшую землю. Кто-то с размаху пнул сармата под рёбра.

— Готов, — хихикнули над головой. — Больше не… А-а-а-ай!!!

Хрупкая голень «макаки» хрустнула в ладони, что-то ожгло плечо, сармат вывернулся, подминая человечка под себя и чувствуя, как под пальцами хрустит и растекается плоть. Рука не слушалась, пальцы обхватили рукоять бластера — и бессильно соскользнули. Плечо взорвалось болью. «Не успел… Глупо,» — мелькнуло в голове. В глазах потемнело. Что-то мокрое, холодное стекало по губам, по подбородку, синеватая муть колыхалась впереди. Он попытался поднять отяжелевшую руку — и чуть не закричал от боли.

— Халан! — с отчаянием крикнул кто-то.

— Сейчас, сейчас, — пробормотали рядом. Холодная ладонь прикоснулась к виску сармата. Пылающая от боли рука налилась тяжестью и бессильно повисла. Гедимину казалось, что его тело растекается лужей Би-плазмы… по крайней мере, весь правый бок, от плеча до онемевшей ступни. Темнота рассеялась, но синевато-белая бесформенная масса не делась никуда. Его правая рука, согнутая в локте и привязанная к каким-то планкам, лежала на ней. Широкий ремень обхватил кисть, от него вверх уходил шнур. Брони на руке не было. Судя по ощущениям, не было её и на всём правом боку, и на ноге. Голень у ступни перехватил ещё один ремень. То, на чём лежала рука, было большим сгустком воды — и эта жидкость не растекалась ни по земле, ни по коже. Гедимин скосил глаз, разглядывая повязки на своём теле — их, несомненно, изготовили знорки, и от них пахло полузнакомыми мутагенами. Кажется, ликвидатор Фриссгейн называл одно из этих веществ «воинским бальзамом».

«А, взрыв… Выходит, что я выжил,» — сармат прикрыл глаза, восстанавливая в памяти события последнего утра. «Необычный механизм с зачатками интеллекта… И я его даже не изучил. Эх, Гедимин…»

Связности в мыслях было немного. Двое знорков встревоженно шептались над головой, голос одного показался Древнему Сармату смутно знакомым.

— Ничего, только каменная плита без единой травинки, — торопливо шептал один. — Ушли в одно утро, и где они теперь — то знают боги.

— Они не могли его бросить, — вздыхал второй. — Возможно, считают погибшим… Ему лучше, как мне кажется. Некоторые раны уже закрылись. Ондис прилетит, посмотрит, что с костями.

— Он нас слышит! — охнул один из знорков, склоняясь над телом сармата и мокрой тканью утирая его лицо. — Халан, он на меня смотрел! Гедимин… Гедимин, командир «Идис», ты слышишь меня? Вот тебе вода. Выпей немного.

Древний открыл глаза. Знорк был укутан во что-то серое, сармат не видел его лица — только взволнованно блестящие глаза. Вода была прохладной, сладковатой на вкус — или из Великой Реки, или из родника на её берегу.

— Где я? — спросил сармат, слегка отстраняясь. Подвешенная к потолку рука дёрнулась и неприятно заныла. Гедимин не был уверен, что в ней остались целые кости. Он пытался оглядеть себя, но повязки скрывали оголённый бок. Кто-то снял часть пластин со скафандра, открыв правую руку и половину груди, и, похоже, ногу от ступни до колена. Не было и шлема.

— В Нэри-Кеме, Гедимин, — второй знорк сел рядом, глядя Древнему в лицо. — К северу от «Эджина». Не шевелись, у тебя… у тебя много чего сломано. Ты падал на правое плечо, броня треснула и вдавилась в тело. Весь правый бок был сплошным месивом, рёбра полопались. Мы соединили обломки костей, зашили большие раны. Ты чувствуешь что-нибудь? Я снимал боль, как мог.

Левая рука, закованная в броню, слегка онемела за время неподвижности. Древний погрузил пальцы в водяной шар — вода обогнула их, и сфера осталась невредимой.

— Где станции? — спросил он. Память не обманула его, этого знорка он знал — его звали Халан Кейн, и он был одним из правителей этой страны.

— Укрылись под землёй, — Халан поправил повязку на руке сармата. — Как пять тысячелетий назад. Не думал, что доживу до такого дня… Никто не выходил ни с «Эджина», ни с «Флана», а там, где стояла «Идис», теперь развалины завода. Все станции теперь в безопасности.

Глаза Древнего на мгновение посветлели. Он покосился на знорка в серых тряпках — тот стоял неподвижно и таращился на него так, будто в жизни не видел ничего интереснее.