Солнечный удар в сердце

А вот Ольга еще постарше. Видимо, в институте. На заднем фоне – старинное массивное здание, вдоль периметра – вековые дубы, обрамленные витыми решетками. И здесь она тоже серьезна и сосредоточенна, но оттенка какой-то обреченности, видимой на ранних фотографиях, уже не было.

Мариша провела по снимкам рукой. Когда она смотрела на фотографии прошлых лет, ее всегда охватывало странное чувство. Чувство потери. Словно что-то ушло навсегда и больше никогда не возвратится.

«Впрочем, так и есть, – тут же сказала она себе. – Мы теряем свои годы, которые уже не вернутся. Можно проснуться утром и встретить новый день, но новую жизнь ты уже никогда не начнешь».

Последний снимок покачнулся и со стуком упал на стол. А за ним обнаружилась еще одна фотография. Худшего качества, но вполне сносная. На Маришу глядела красивая улыбчивая девушка, смотрящая на жизнь открытым, полным надежды взглядом. В ее глазах цвета синего неба был какой-то детский восторг и упоение собственной независимостью.

Мариша перевернула фото. На снимке было только одно слово: «Мама». И дата – первое мая одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Так вот какая она, Ольгина мать. Мариша много слышала о ней, а теперь могла ее и увидеть. Красивая девушка! Просто нет слов! И та же невинность во взгляде, которую она заметила у молодой Веры. Возможно, Георгию нравились девушки такого типа. Вот только с Ольгиной мамой вышла промашка. Она начала пить.

Почему-то Марише было трудно представить себе, что эта хорошенькая девочка могла пойти по такому пути. Она в принципе на это не способна. Есть люди, которые не приемлют, например, хамство, а есть те, кто смотреть не может на спиртное. Почему-то Марише казалось, что Ольгина мама как раз из этой категории девушек.

Мариша еще раз внимательно посмотрела на снимок и быстро произвела в голове вычисления. Двадцать пять лет назад. Ольге двадцать четыре. Значит, родилась она на год позже. Получается, что девушка с фотографии только готовилась стать женой и матерью. Она улыбалась всему миру и не знала, что ждет ее завтра. Интересно, где она сейчас пропадает? Еремей говорил, что она уехала в Америку и там вышла замуж. Вспоминает ли она о дочери? Пишет ли ей? Марише казалось, вряд ли. Гоша наверняка знал бы об этом. Да и Ольга не стала бы так спокойно жить с мачехой. Интересно, что она думает о своей матери?

– Ты чего там застряла? – окликнул ее Эрик.

– Фотографии смотрю.

– И что там?

– Ольга и ее семья. Даже есть фотография мамы.

– Мамы? Это интересно! Покажи.

Мариша осторожно достала снимок. Эрик внимательно разглядывал лицо девушки. Голубев встал у него за плечом и тоже с интересом уставился в снимок.

– Красивая девочка, – наконец произнес сыщик. – Мне ее жаль.

– Жаль? Почему? – удивился следователь.

– Она здесь искренне радуется жизни. И не знает того, что уже через несколько лет у нее не будет ни мужа, ни дочери.

– Может, у нее сейчас все в порядке!

– Что-то мне подсказывает, что это не так. Такие солнечные люди разочаровываются в жизни раз и навсегда. Я уверен, что она больше никому не смогла довериться.

– Сама виновата, – пожал плечами Голубев. – Хотя девчонка и впрямь красивая. Кого-то она мне напоминает…

– Кого-кого… Ольгу, – усмехнулась Мариша.

– Ах, да! Это же ее мать! Понятно теперь, в кого она пошла.

– А ты сегодня перед Ольгой вилял хвостом! Хотя говорил, что она так себе…

– Я?! Вот уж не было такого! Девушка подошла ко мне с проблемой. Я же должен был помочь! Или я не мужик?

– Мужик, мужик… С проблемой разобрался?

– Пока нет, но обязательно разберусь.

– И почему, интересно, она выбрала тебя? – Мариша хитро посмотрела на следователя.

– Потому что здесь я – единственный нормальный человек. Ярослав – зануда, Еремей – старый. У Черемнова свои тараканы в голове. Кто остается? Остаюсь я. Ну, и Эрик, конечно. Правда, Эрик слишком заносчивый, хотя и способный. Наверное, во мне больше человеческих качеств, чем во всех остальных! – и он гордо приподнял подбородок.

Мариша хотела хихикнуть, но посмотрела на Эрика и передумала. Тот был очень серьезен и по-прежнему разглядывал фотографию Ольгиной мамы.

– Что ты там увидел? – девушка подошла к нему поближе.

– Так… – неопределенно ответил он. – Она разбередила во мне какие-то непонятные чувства.

– Какие?

– Сам не пойму. Такое впечатление, что я с этой девушкой был когда-то знаком. Или это было в прошлой жизни?

– Ты шутишь? – Мариша с недоумением уставилась на мужчину.

– Конечно, шучу! – улыбнулся он. – Просто мне очень понравилась эта девушка. Интересно, а в жизни она была такая же, как и здесь?

– Можно спросить у Еремея. Они были знакомы.

– Чего вы привязались к этой фотографии? – проворчал Голубев. – Можно подумать, у нас больше нет никаких дел.

– У меня слабость к снимкам прошлых лет, – пояснила Мариша. – Дома я часто достаю фотографии дедушек и бабушек и фантазирую, какими они были, как жили… Это же здорово, правда? Людей уже давным-давно нет на этом свете, а их изображение осталось. Как будто время вернулась вспять.

Голубев поморщился и забрал снимок из рук Эрика.

– Поставьте на место и пойдемте дальше.