Солнечный удар

Вокруг всё и вправду сияло и пламенело. Не только небосвод, в буквальном смысле объятый мощным неугасимым огнём, но и пронизанные им жгучие, дрожащие струи воздуха, гладь реки, на всём своём протяжении испещрённая бесчисленными сверкавшими и переливавшимися бликами, золотисто-жёлтый песок пляжей, местами становившийся рыжевато- оранжевым, словно обгорелым, блестящая изумрудная зелень, пышными коврами раскинувшаяся на обоих берегах, особенно на противоположном городскому, густо заросшем травой и кустарником и окаймлённом вдалеке тёмной зубчатой стеной леса. Глядя на окрестности, казалось, ещё немного – и всё полыхнёт и займётся пламенем, лившимся с неба обильными лучезарными потоками, точно бурный огненный ливень.

– Н-да, маленький филиал ада, – промолвил Андрей, после короткого осмотра округи почувствовав резь в глазах и ненадолго прикрыв их. – Боюсь, это реально плохо закончится, если погода не переменится.

– А она и не переменится – заявил Димон таким убеждённым тоном, будто знал о погоде что-то такое, чего не ведал больше никто. – Солнце будет жарить бесконечно, пока этот гнусный городишко не сгорит ко всем чертям!

И снова, не в первый уже раз, Андрей поглядел на товарища с лёгким недоумением и любопытством, пытаясь угадать причину его меланхоличного настроения и то и дело прорывавшихся сквозь толщу обычной невозмутимости порывов ожесточения и желчности.

– Что с тобой такое? – спросил он наконец, желая прояснить этот вопрос. – Что случилось? Ты просто сам на себя не похож.

Но Димон не спешил с ответом. Надувшись и нахохлившись, как воробей, он озирался кругом и лишь беззвучно шевелил губами, явно имея что сказать, но, видимо, не решаясь. Однако в конце концов всё же исторг из себя несколько туманных признаний, немного расширявших и уточнявших те, что вырвались у него на площади:

– Да заколебало всё! Учителя, тренеры, родители… Жить не дают свободно, лезут вечно со своими советами и указаниями… Я должен жить не так, как я хочу, а так, как им нравится, как они считают нужным. Я обязан делать так, чтобы не мне, а им было приятно. Такое ощущение, что я принадлежу не себе, а им, как крепостной какой-то… Нет, это полная жопа! Все козлы!.. Зла не хватает… – И, задохнувшись от переполнявшего его возмущения, он смачно плюнул в воду и стукнул крепким кулаком по борту лодки, отчего та вздрогнула и чуть заколебалась.

– Э-э, осторожнее! – со смехом воскликнул Андрей. – Лодка и так на ладан дышит. Да ещё и казённая.

Но Димон не разделил его веселья. Лицо его по-прежнему было расстроенным и мрачным, взгляд – тусклым и блуждающим, лоб прорезала глубокая складка. По-видимому, мелкие неприятности, невзгоды и сложности жизни, понемногу накапливаясь и множась, увеличиваясь, как снежный ком, достигли наконец той критической массы, после которой даже у такого вроде бы толстокожего и безразличного ко всему, сдержанного и уравновешенного человека, как Димон, наступает определённый кризис, не переходящий, как у более тонких натур, в длительную депрессию и не разрешающийся нервным срывом, но всё же рождающий подавленное состояние, нагоняющий унылые, упадочные мысли, отбивающий на некоторое время желание жить.

Глядя на приятеля, после короткого эмоционального всплеска снова обмякшего и поникшего головой, Андрей, вновь подумав о своём, невесело усмехнулся и пробормотал:

– Детский сад.

Но Димон, казалось, полностью погруженный в себя, неожиданно вскинул голову и метнул на товарища подозрительный взгляд.

– Чего?

– Ничего, ничего, это я так… – поспешил успокоить его Андрей, пряча усмешку и налегая на вёсла.

Но Димон, видимо услышавший всё же реплику Андрея, ещё некоторое время хмуро, не слишком доброжелательно смотрел на него и, лишь убедившись, что тот не намерен развивать эту тему, вновь понурился и ушёл в себя.

Между тем забитый изнемогшим от зноя народом пляж остался позади, и перед взором путешественников потянулись более пустынные берега, где песка было совсем немного, а то и вовсе не было, а зелень подступала к самой воде. Отдыхающие попадались всё реже и располагались уже не сплошным массивом, а отдельными островками по несколько человек, а местами и поодиночке. Как и на пляже, одни из них неподвижно лежали на берегу, укрываясь кто чем мог от палящего солнца, другие предпочитали отсиживаться в воде. Были и такие, кто решался переплыть реку (чему благоприятствовало то, что в результате затянувшейся жары она сильно обмелела и значительно сузилась) и прятался от жалящих огнём лучей под сенью росших на другом берегу деревьев.

Случайно взглянув в сторону суши, Димон, только что совершенно безучастный и отстранённый от окружающего, внезапно зашевелился и вскинул голову. В глазах его блеснул озорной огонёк, а на губах заиграла радостная улыбка.

– Вот это место! – воскликнул он, тыча пальцем в полого спускавшийся к воде участок берега, покрытый редковатой бледно-зелёной травкой. – Здесь мы тусили после выпускного.

Андрей мельком взглянул в указанном направлении и чуть кивнул.