Солнечный удар

  - Ничего я не собиралась прятать. И признаться сразу во всем хотела. Только в первый день не смогла, потому что злая была. Подумала, много чести будет этой суке, чтоб я опять из-за нее страдала. А потом, когда уже собралась - Погремушкина убили. Ходить, выспрашивать у незнакомых людей, кому дело передали, как-то не решилась. Смелости не хватило.

  Юля покачала головой.

  - Ничего себе, не хватило, такую битву устроила. А мне, почему не рассказала? Побоялась, что продам?

  - Пожалела.

  - Как это?

  - Зачем тебе лишний груз носить, своих проблем мало?

  - Зря, я б тобой гордилась.

  - Не мной - ими надо гордиться, - кивнула она на фотографию.

  - Жалко мальчишек, - печально вздохнула Юля. - Паскудная штука - война. Особенно эта.

  - Войны все одинаковы, эта ни хуже, ни лучше остальных. На Кавказе еще Лермонтов порядок наводил. Не мы первые. Мне другое голову переклинило: бабы, которым по-определению жизнь хранить положено, за винтовки хватаются. У нее же у самой мужик, наверное, был, почему же у других-то счастье отбирала? Со стороны, ведь, приехала, для развлечения убивала, не понимаю. Не женщина - ведьма.

  - Точно, - согласилась красавица. - Помнишь, какое у нее лицо было после смерти? Натуральная фурия. Слушай, а когда ты догадалась, что она из этих?

  - Как только узнала, что из Эстонии, и что, спортсменка.

  - Тоже лыжный ход на скалах заметила?

  - И на скалах, и до этого между слов проскакивало. Да еще перед Вахтангом хвостом вертела, говорила, что он ей какого-то давнего друга напоминает. Все сходилось. А после смерти Аркадия, почти не сомневалась.

  - Почти? Значит, не была уверена?

  - Не на сто процентов. Потому и решила реакцию на белые колготки проверить. На признание, конечно, не рассчитывала, но по глазам бы сразу поняла.

  Юля вспомнила, какой равнодушно-холодной была подруга после смерти Яны - ни страха, ни сожаления. Тогда, это не показалось ей странным. А ведь стоило заглянуть в глаза и все могло бы проясниться.

  - Когда ты к ней ходила? Почему я не слышала?

  - Я тебе снотворное в чай подмешивала, - виновато улыбнулась Вика, - рисковать не хотела.

  - Вот от чего у меня голова на следующий день раскалывалась. Клофелином, что ли, поила?

  Подруга промолчала, обмахивая себя полотенцем.

  - А когда кружка в умывальнике обнаружилась, тоже ты?

  - Угу, проверяла, как подействует.

  - Ну, и что?

  - Нормально, спишь, как ребенок, я тебя даже за ушки потрепала.

  Юля обняла ее и поцеловала в соленую щеку.

  - Какая ты хорошая, даже рассказываешь нежно. Послушай, а правду говорил Могила, что ты его той ночью к Янке не пустила?

  - Да. Я сама собралась к ней идти, а тут его нелегкая принесла. Вот и встретились нос к носу.

  - А я думала, он выкручивается.

  - Нет, все правда.

  - Мне об этом тоже ничего не рассказала.

  - Он после убийства попросил не распространяться на эту тему, чтоб лишних подозрений не вызывать.

  - Так ты через дверь к ней входила?

  - Хотела, но потом решила не рисковать, чтоб опять с Елисеем не встретиться. Пролезла через балкон - для меня задача нетрудная, на тренировках посложней кульбиты выписывали.

  Юля оправила ее волосы, чуть наклонившись, заглянула в глаза.

  - Вот ты какая, подруга, а я тебя тихоней считала. Тайну искала не там, где надо было. Главная-то, рядом оказалась.

  Вика опустила взгляд.

  - Никакой тайны во мне нет - обычная русская баба. Ребята, которые домой цинковый гроб привозили, рассказывали, что им эти 'Белые колготки' в Грозном житья не давали. Специально стреляли нашим солдатам по ногам, что б те подольше мучились, и своих на помощь звали. А потом добивали всех вместе. Мой также погиб. Говорят, до последнего вздоха ящик с патронами за собой тащил. Когда на поминках сидели, они все сокрушались, что убить пока ни одной не смогли. А тут, вот эта гадина, за стенкой, плясала на моем горе. Как представила себе, что это она моего Лешку, ну и... Она у меня жизнь забрала, а я у нее.

  - У тебя жизнь? - переспросила Юля.

  - Конечно. Я два раза травилась, к нему, на небо, хотела попасть. Не могла без него, света белого не видела. Но не получалось - не пускали люди добрые, откачивали.

  - Вы не были женаты?

  - Не успели. Мне тогда еще 18 не было. Можно было, конечно, и пораньше расписаться, но он сказал, что до армии не стоит, неизвестно, как все получится. Обо мне думал, проблем не хотел создавать. Будто в воду смотрел.

  - Потом замуж так и не вышла?

  - Нет, хоть и просил он.

  - Кто?

  - Леша.

  - Как это?

  - Ребята от него конверт передали. На обратной стороне страшная надпись: 'Если меня убьют, то прошу передать...' и мой адрес. Они там перед боем все такие оставляли. А в письме приказ - сильно не горевать и жить дальше счастливо, - у Вики задрожал подбородок. - Если хочешь, сама почитай, я не могу - она вытащила из конверта письмо.

  Юля осторожно взяла из ее рук ветхий, видно, на тысячу раз перечитанный, листок. Глаза пугливо опустились на рваные свинцовые строчки.