Солнечный круг

– Ну, пусть. – Малыш обречённо опустил голову. – Я должен признаться. Я подвёл Вас. Я предал Линду. – Малыш сглотнул. – Вы, конечно, знаете бандита по кличке Белоглазый, это глава самой сильной и влиятельной банды в старом районе. Вы должны его помнить, Вы дали ему пятнадцать лет. – Судья нетерпеливо кивнул, и Малыш продолжил, – Он очень давно хочет отомстить Вам, а теперь его люди узнали, где Вы живёте. Узнали от меня! – последние слова мальчик почти выкрикнул.

Судья резко встал, потом сел. Встал снова и вышел из кабинета. Линда молчала, а Малыш боялся оглянуться. Судья вскоре вернулся, он уже выглядел невозмутимым, как всегда.

– Я надеюсь, ты понимаешь, к чему может привести твоя несдержанность, – он говорил ровным тоном без эмоций, и от этого Малышу было ещё тяжелей, – ты понимаешь, что это может стоить жизни и мне и Линде?

– Папа, ты же видишь, его били. – Малыш услышал, как Линда тихо всхлипнула за его спиной.

– Я понимаю, поэтому спешил Вас предупредить.

– Почему ты в таком виде? Тебя били? Хотели знать, где я живу, а ты не хотел говорить? – судья был сама невозмутимость.

– Это не важно. Что теперь делать?

– Ответь на вопрос.

– Я ни за что не сказал бы, если бы они не угрожали убить Конрада. Поймите, – Малыш заторопился, – я никогда бы сказал, но я не мог им позволить убить Конрада. – Он снова замолчал и опустил глаза.

– Кто это Конрад? Ещё один бандит? Интересно, чью жизнь ты ценишь дороже, чем мою и Линды? (Линда охнула.)

– Не свою! А Конрад не бандит. Не всё, кто живёт в старом районе бандиты.

Судья хмыкнул.

– Да, – разозлился Малыш, – Конрад честный человек, лучший из всех. Он был учителем. Вам до него далеко.

– Постой. Конрад, который был учителем в городской гимназии лет пятнадцать назад? – судья не отреагировал на дерзость.

– Да.

– Я слышал, он долго болел и умер.

– Болел, да, ему отрезали ногу, но он до сих пор жив. Во всяком случае, был жив утром, – угрюмо добавил Малыш и покачнулся.

– Сядь! – резко бросил судья и указал пальцем на стул для посетителей. Малыш, покачиваясь, подошёл к столу и сел.

– Почему он живёт в старом районе? Он был отличным учителем, я учился у него. Он был состоятельным человеком, у него был собственный дом.

– Все деньги ушли на леченье. А калеку никто не хочет брать на работу.

– Ну, хорошо, оставим это. Чего ж ты хочешь?

– Я? – Малыш удивлённо посмотрел на судью. – Ничего. Я просто вас предупредил, теперь мне нужно возвращаться. Я надеюсь, вы поставите у себя охрану.

– Поставлю. Но нам с Линдой придётся на время переехать, сегодня же. Возможно, мы ещё вернёмся в этот дом, но это произойдёт очень нескоро, и я совсем не уверен, что Линда захочет тебя видеть. (Линда промолчала). Что же касается меня, то я благодарен тебе за предупреждение. Рано или поздно они нашли бы мой дом, как бы хорошо мы не прятались, а потому лучше так, когда мы знаем об этом. У меня нет к тебе претензий, а вот Линда… молодость не так снисходительна (Линда опять промолчала). Ступай. Тебе надо к врачу и отдыхать.

Мальчик поднялся и пошёл к выходу, Линда, молча, шла следом. Он остановился у калитки, взялся за прутья рукой. Солнце пекло нещадно и в голове словно стучали молотки.

– Линда, прости меня. – Он не смотрел на девочку, – я виноват перед тобой. Но я не мог поступить иначе. Должно быть, мы больше никогда не увидимся, и… – Малыш сжал руки в кулаки, – прощай.

Малыш повернулся и шагнул из сада на улицу, солнце ослепило глаза, и наступила темнота.

Очнулся Малыш в незнакомой небольшой комнатке на кровати. Спиной к нему за столом сидел тот самый сержант, который пытался остановить его у входа в дом судьи. Малыш сел на кровати, сержант оглянулся.

– Очнулся, оборванец. – Сказано было без злобы, скорее с сочувствием.

– Где я? Я арестован?

– Пока нет. А есть за что? Будь моя воля, я бы нашёл, за что.

– Где я?

– Все ещё в доме судьи. Хозяева уехали, и судья лично просил проводить тебя до дому. Будь моя воля…

– Ты уже это говорил, – прервал его Малыш, голова у него всё ещё кружилась.

– Точно. – Сержант неожиданно рассмеялся. – А ещё очень просила юная барышня. Она, между прочим, плакала, оставляя тебя под моей охраной.

– Плакала?

– У, ещё как, отец трижды напоминал ей, что они торопятся.

– Я этого не заслуживаю.

– Это точно. Будь моя воля… А, ну это я уже говорил.

– Ты, это… извини, сержант, что я тебя пнул. Я не в себе был утром.

– Да чего уж там, вижу, какой переполох ты в доме устроил. Обо мне речи не идёт. Ну и ты уж меня извини, парень, до дому то я тебя проводить не смогу только до границ старого района, а то буду похуже тебя выглядеть. А ты с такими синяками далеко не красавец.