Солнечное затмение 2 (СИ)

   Разведчики тьмы первыми погасили свои факела. Возле врат стоял лагерь пограничников, и всегда было изобилие света. Даже окружающий лес просматривался на полльены вглубь. Костлявые деревья со вздернутыми к небу ветками словно ждали оттуда, сверху, какой-то милости для себя. Скорее они жаждали и просили дождя. Это не проблема. Рано или поздно у небожителей вновь прохудится дно какого-нибудь моря.

   Сами Врата были высотой в три человеческих роста. Распахнутые настежь они напоминали собою взмах двух гигантских крыльев. Сделаны они были из благородной негниющей древесины, а от огромного количества инкрустированных в нее разноцветных камней происходило мерцание в глазах. Справа по курсу проплыл стенд с пафосной надписью: "О ПУТНИК! ТЫ НАХОДИШЬСЯ НА ГРАНИЦЕ ДВУХ МИРОВ. ТРЕПЕЩИ И ВОЗДЫХАЙ, ИБО МЕСТО СИЕ СВЯТО".

   Лаудвиг пожал плечами. "Можно было придумать что-нибудь поостроумней". Принц с некой долей стыда признался князю, что видит Врата впервые в жизни. Раньше его дороги редко выходили за пределы Нанта. Зато внутри его пределов -- пьяно исколесили все мыслимые направления. Франзарские пограничники вытянулись по струнке, едва узнали среди прибывших сына короля Эдвура. С их лагеря донеслось несколько громких приветствий, и на каждое из них Лаудвиг отвечал снисходительным кивком. Он вдруг понял, что на протяжении всего пути это единственное место, где он может чувствовать себя в полной безопасности. Данная мысль, успокаивая рассудок, привнесла в его тело частицу теплоты. Словно трепещущий огонь факела проник извне и ласково лизнул его дух.

   -- Скажите, князь, кому из ваших предков взбрело в голову построить Москву в такой дали от Нанта? Строили бы где-нибудь поближе. Может, уже и доехали бы...

   Мельник нашел для себя что-то веселое в этих словах. Он потрепал за гриву лошадь и произнес:

   -- В летописи сказано, что первым царем в Москве был Иаван Злонравный. Сколько вечностей назад это было... Наверное, в его времена она и была построена. В Священном Манускрипте истории рауссов не уделяется должного внимания, а апокрифы противоречивы и во многом сомнительны.

   Когда их лошади пересекали Врата, Лаудвиг напрягся. По его неискушенному мнению, должно было произойти что-то особенное. И он был приятно удивлен, когда не произошло ничего абсолютно. Он дышал тем же самым воздухом, ощущал те же самые сжатые ладонями поводья, даже сердце продолжало биться с той же частотой.

   -- Даже не верится! -- с патетикой воскликнул принц. -- Я уже за пределами Франзарии! Ну надо же, а!

   Мельник удивился, что он радуется как ребенок, которому показали некую невидаль. Сам же князь лишь небрежно пожал плечами, для него пересекать Врата -- дело столь обыденное, что даже и пожимать плечами по этому поводу не стоило.

   К ним навстречу вышло несколько бевальских пограничников. На их лицах лежала какая-то мрачная тень, и она не являлась физической тенью вселенского сумрака. Старший из них прохладно кивнул и вымолвил традиционное приветствие:

   -- Добрые путники! Мы рады видеть вас в Бевальгии, но обязаны знать кто вы такие и цель вашего приезда. А так же обязаны взять с вас небольшую пошлину.

   Лаудвиг, не мудрствуя лукаво, выложил все что знал.

   -- Я сын короля Ольвинга, наследник престола. -- Слова произвели ожидаемый эффект, пограничники изумленно переглянулись. -- А это мой эскорт и мои сопровождающие. Мы едем транзитом через ваш мираж и направляемся в царство Рауссов сжигать вон ту, -- он небрежно ткнул пальцем в телегу с клеткой, -- симпатичную ведьму. Чтоб ей сдохнуть!

   Ни у одного из бевальских пограничников не возникло и толики сомнений в справедливости услышанных слов. Лаудвиг от природы походил на принца: высокий, широкоплечий, с гордой царственной осанкой, к тому же -- очень красивый лицом. Его мягкие чувственные черты гармонировали с вьющимися светлыми волосами. Челка была небрежно закручена вверх, создавая впечатление, будто ему в лицо постоянно дует ветер. А сапфировый взгляд его голубых глаз обладал тайной магией, особенно губительной для женщин.

   -- О, сьир! Примите наши поклоны! Как поживает ваш отец Эдвур и два ваших брата?

   -- Отец слишком занят королевскими делами... Мой младший брат Пьер здравствует, -- Лаудвиг с силой сжал кулаками поводья, -- и успешно молится за весь мир. Что же касается старшего, Жераса... увы, он умер. -- Поводья были вновь разжаты. -- У него часто побаливало сердце.

   Старший из пограничников сочувственно кивнул головой.

   -- Принц, мы обязаны вас предупредить. Мы не советуем держать путь именно через наш мираж.

   -- Это еще почему?

   -- Обратите хотя бы внимание на нашу одежду.

   Лаудвиг только сейчас заметил... Нет, впрочем, это заметил он сразу: только сейчас его насторожило то, что одеяние у бевальских пограничников уж слишком мрачно. Какая-то грубая ткань и одни серые тона.