Солнечное настроение

Парень было собрался влезть, но опомнился, пропустил вперед свою звезду, которая от волнения сбилась с шага, переступила с ноги на ногу, но справилась и достойно уселась в высокий, обитый бежевой кожей салон. Костик забрался следом, излишне резко захлопнул дверцу и огляделся, ослепленный кинематографической роскошью окружающего.

– Фигасе, в сказку попали…

– Молчи, дурак, – прошипела Стэлла, но она напрасно волновалась: водитель был отделен от них стеклянной зашторенной перегородкой и ничего не мог услышать.

Машина тронулась, как и ожидалось, бесшумно.

…Проволока, колючая проволока там была вместо забора на этот раз.

4. Антон и Вера

Они перебежали через дорогу и молча пошли вдоль парковой ограды. Начинать разговор, чтобы поссориться, не хотелось, но было понятно, что любая фраза, сказанная одним из них, выльется в склоку. Точнее, она станет наскакивать и упрекать, а он вяло огрызаться. Два человека, связанные взаимными обязательствами, живущие под одной крышей уже много лет и вот теперь идущие рядом по широкому тротуару, стараясь не соприкасаться, могли они хоть немного помолчать?! Но проблемы, проблемы, они никуда не деваются, даже если не говорить о них. «А ведь такой прекрасный вечер мог быть», – думала Вера. Антон, судя по всему, думал о том же.

– Мам, ну можно, я пойду? – Но она молчала.

– Мам?

– Ну мне шесть билетов осталось к понедельнику, три завтра, три в субботу. А потом еще неделя на химию. Я успею, чего ты.

Господи, как же неохота отвечать. Раскрывать рот и противным голосом, от которого самой тошно, повторять то, что говорено-переговорено. Вот как, как получилось, что он, такой способный (в полтора года уже чисто говорил, в четыре с половиной читать начал), такой ласковый, вырос в тупого и жестокого осла?! То есть еще десять дней назад она думала, что у нее умненький и любящий мальчик, – пока не встретила Нину Сергеевну в магазине. Они поздоровались и хором спросили: «Как Антоша?»:

– С учебой нет проблем?

– Скоро в школу-то выпишут? Экзамены на носу.

Вера пришла домой совсем белая. Два месяца, два (!) он не показывался на уроках, а Женька, дружочек верный, приносил классной жалостные истории про коклюш, который будто бы срубил Антошу в начале апреля. Ее колотило не от злости, а от страха. Где он проводил пять дней в неделю с восьми утра? С кем? Она ворвалась в дом и, не разуваясь, ударилась всем телом о дверь его комнаты. Запертую, как всегда, в последние пять лет. Мальчик уроки делает, как же, мешать нельзя. Она пнула дверь мягким носком кроссовки и, сдерживаясь, сказала: «Открой». На минуту повисла тишина, и Вера испугалась, что он не откроет, попробует отсидеться или вообще что-нибудь там с собой сделает от трусости – из окна выпрыгнет, что ли. Но Антон открыл и спокойно сказал: «Привет, ты че?»

– Антоша, ты где был сегодня? Где ты был?

– Как всегда, в школе.

– Руки покажи, Антоша! – Он протянул вперед ладони, как раньше, когда она спрашивала: «Ручки мыл?» – Под рубашкой!

Она сама задрала его рукава и со страхом взглянула на белую чистую кожу. Ни дырок, ни синяков.

– Ты чего?!

– Я видела Нину Сергеевну. Так, не ври мне. Где ты был?

– В школе.

Она размахнулась и попыталась ударить его по морде, по лживым губам, по невинно округленным для убедительности глазам. По лицу человека, которому она верила, как себе, потому что он и был ее частью – лучшей, любимой, самой драгоценной частью жизни. Оправданием существования, надеждой. И вот эта «надежда» оказалась гнилой, жалкой, подлой, трусливой. Он закрылся локтем, шарахнулся, ее рука слабо шлепнула и упала.

– Ссссволочь, где ты был? Почему?!

В конце концов вытянула из него: на каникулах познакомился с девочкой на два года старше, она работала в кафе официанткой и училась на вечернем. И он каждое утро приходил к ней, вместе ехали на работу и были там до пяти. Потом она отправлялась в институт, а он домой. Говорит, помогал ей там. Хозяин сначала не возражал – лишняя рабочая сила, да бесплатно, кто ж против будет.

Вера не сразу поверила в эту историю, тем более он отказывался назвать кафе, боялся, что девушку уволят. Которая, кстати, выгнала его три дня назад, то ли совесть замучила, то ли нашла кого поинтереснее. Вера просто отняла у сына телефон, по истории звонков вычислила эту самую Свету, Лисичку, и устроила допрос с пристрастием. Света встречаться отказалась, но информацию подтвердила – маленький дурак действительно проторчал около нее два месяца, смертельно надоев и ей, и хозяину. Веру привела в ярость последняя фраза: «К тому же он мешал мне учиться». Тварь. Вот как он теперь сдаст выпускные? А вступительные? В армию собрался?

– Ты в армию собрался? – кричала она тогда. – Сдохнуть решил? Чем вообще ты думал, козел?