Солнечная Угроза

Я заглядываю в окно, чтобы попытаться сделать визуальное наблюдение. Станция все еще слишком далеко. Так что я пользуюсь оставшимся у нас временем, чтобы провести несколько экспериментов. Это невероятно. Нет больше ни верха, ни низа. Я могу двигаться вперед, ударяя ногами по потолку, по бокам или по земле. Это точно так же. Когда я в значительной степени овладел этим, я перехожу к более сложному. Я стараюсь двигаться без опоры. Я быстро достигаю нескольких подвигов, конечно, в замедленной съемке. Разные прыжки, тройное сальто назад, и прочее. Через некоторое время, когда я чувствую себя хорошо, я плыву - не могу придумать другого слова - к Мартине. Она смотрит, как я приближаюсь, с улыбкой на губах за пластиковым козырьком. У меня нет времени ловить её, наши шлемы сталкиваются, и отскок медленно отправляет меня в полет над потолком. Начинаю преуспевать. Поначалу это весело, но быстро надоедает. Я ищу «вертикаль» по отношению к моей койке и очень медленно отталкиваюсь. Как только я чувствую это под собой, я хватаюсь за ремни, прежде чем снова подпрыгнуть и взять себя в руки.

Мартина радуется. - Отличная работа ! Какое шоу !

- Хм! Ты это видела ? Класс!

- Действительно.

Она разражается смехом. Кажется, она забыла, в какой мы ситуации. Не я. Я знаю, что скоро мы окажемся на космической станции, и что на этой станции обитают враждебные космонавты и, возможно, военные. Вдруг Мартина восклицает:

- Ник! Мы почти там!

Боже правый, но это правда! Из за своих выходок я не обратил внимания! Я смотрю в окно. Большое отверстие, которое я вижу в конце станции, похоже, предназначено для передней части нашего аппарата [3].

Здесь космические аппараты достигли друг друга. Через несколько мгновений мы либо в Салюте 8, либо мертвы. Либо и то и другое. Очень жалею, что перед стартом на Байконуре бросил последнюю бомбу.

- Послушай, Ник, элементы управления работают сами по себе.

Действительно, без моих действий на приборной панели загораются, гаснут, мигают сами по себе огни. Очевидно, что маневр либо запрограммирован заранее, либо управляется со станции. В любом случае, поскольку они, кажется, полны решимости впустить нас, я позволю им взять дело в свои руки. Они знают систему лучше, чем я.

Вот и все, стыковка. Я слышу щелчок системы блокировки. Мы больше не двигаемся.

Я жду несколько секунд и затем открываю выходную дверь. Входим в первый шлюз.

«Интересно, что дальше?» - сказала Мартина с болью в голосе. Вы знаете, что там!

- Конечно я знаю. Но если мы остаемся в капсуле, то здесь нам конец . Мы не протянем долго без кислорода.

Медленно, как несколько неуклюжие автоматы, мы продвигаемся к двери второго шлюза. Это открывает. Мы входим, и он закрывается сразу после нашего перехода. Шипящий звук из невидимых клапанов предупреждает меня, что они посылают воздух. Я дышу, я говорю это. На козырьке моего шлема образуется корка инея, и я царапаю ее как раз вовремя, чтобы увидеть, как трое мужчин перемещаются в шлюз и окружают нас.

Переводчик не нужен. По жестам, которые они делают своим оружием, сразу понимаешь, чего они хотят. Послушно выходим из шлюза и снимаем свои костюмы. Через несколько минут мы оказываемся в той одежде, которую носили на земле.

- Мы должны убить их! - злобно заявляет самый коренастый из троих.

Он явно восточного происхождения. Вероятно, один из монгольских космонавтов, обученных Советским Союзом.

- Чан! - говорит один из двух его приятелей.

«Будьте здоровы», - сказал я, стремясь произвести хорошее впечатление.

- Что с тобой? - лает парень. Я обращаюсь к товарищу Чану, а не к вам!

- Прошу прощения…

- Ты знаешь приказы, Чан. И вы тоже знаете Мизанова, - продолжает космонавт. Вы знаете, какой он, когда не слушаете его приказы до буквы.

- Мизанов на земле, - отвечает этот явно монгол. Мы можем вытащить их из шлюза без костюмов и сказать, что они сделали неверный шаг, когда покинули «Союз». Никто никогда не узнает ...

- Мизанов всегда все знает. Мы не можем ничего от него скрыть.

Пока троица обдумывает нашу судьбу, я решаю заглянуть внутрь станции.

Чан, мускулистее других, тем меньше у него мозгов. Он самый низкий по рангу и быстро выполняет то, что говорят двое других. Я быстро смотрю на бирки с именами, которые они носят на своих форменных куртках, и узнаю, что их зовут Петров и Менденович соответственно. У Петрова обезьянья манера поведения, которая сильно напоминает мне Мизанова. Менденович, командир, тоже самый высокий. Это не мешает ему быть таким же тупым, как двое его подчиненных. Я смотрю на них. Они все трое такие же ужасные и похожи друг на друга.

Салют, если смотреть изнутри, намного выше, чем я мог себе представить. Телескоп, который я вижу, направленный в сторону Земли, мне кажется чертовски сложным. А маленькие компьютеры, расположенные вдоль стен, мне кажутся вполне способными управлять ракетами большой дальности. Остальные устройства для меня слишком сложны. Не знаю, узнаю ли я когда-нибудь, для чего они нужны.