Солярис

Я не смотрела назад, хотя слышала, как девчонки начали протестовать и перешептываться. Шум в зале еще не успел затихнуть, когда я, цокая каблуками, прошла в центр сцены. Затем, быстро перекинув ремень гитары через плечо, покрепче сжала её в руках. Микрофон оказался идеальной высоты, так что его даже поправлять не пришлось.

Казалось, что все эти события происходят в замедленной съёмке, но стоило ведущему объявить меня, как я поняла: прошло не более пяти секунд.

Когда слух уловил приветственные аплодисменты зрителей, я наконец решилась поднять глаза на зал. Первыми в поле зрения попали судьи, большая часть из которых активно листала какие-то бумаги. Видимо, искали моё имя в списке участников. И лишь одна женщина сидела неподвижно, упершись локтями в стол и сверля меня пристальным взглядом.

Я заскользила взором по гостям, в надежде найти Алека, но вместо этого отыскала совсем другого человека — отца. Его лицо исказилось в шокированной гримасе, рукой он крепко сжал локоть матери, во взгляде так и читалось: «Что ты творишь?». Ох, папочка, я и сама до конца этого не понимаю.

Вновь повернувшись к кулисе, я увидела Лину и вмиг вспомнила, зачем я здесь нахожусь. А затем закрыла глаза, сделала глубокий вдох, провела пальцами по грифу и начала играть.

У меня не было сомнений в выборе песни. Руки сами заиграли на ту, что я закончила несколько дней назад. Эти стихи и музыка… Они не подчинялись мне долгие недели, а я всё ломала голову, почему же так происходит. Наверное, я сама не понимала, о чём хотела написать песню. Но стоило мне разобраться со всеми своими проблемами, как слова и ноты сами полились из меня рекой.

Последний миг для голой музыки. А затем я начала петь.

Оглянитесь по сторонам

Люди-тайники и тут и там.

А какой секрет хранишь ты сам?

Поделитесь!

Ведь настанет день — устанешь ждать,

И придётся себя в руки взять,

И начать свой страх одолевать.

Лишь решитесь!

Невольно, я вновь обернулась на девочек. Те смотрели на меня с широко распахнутыми глазами, все, кроме Лины. В данную секунду, потрясающе красивые тёмно-серые глаза подруги были наполнены слезами.

Просто сделай глубокий вдох,

Улыбнись своим друзьям,

Сердце освободи ото льдов

И вперёд — к чудесам!

После этих строк, я вновь обернулась к залу, стараясь всей душой и голосом донести до них смысл моей песни.

Знай! Что если быть смелей,

Лишиться всех ролей,

То мир станет светлей,

И ты приблизишься к своим мечтам!

Затем: зажжешь в небе огни,

Оставишь страх в тени,

Лишь сердце распахни

И ты сможешь стать счастливым сам!

После припева зал начал хлопать, кажется, им и вправду нравилось! Мила, крепись, нельзя сейчас плакать. Не удержавшись, я вновь посмотрела на подруг. Мне нужно было знать, как обстоят дела с платьем Лины. Но повернувшись, я увидела Алека. Парень стоял рядом с компанией и смотрел на меня во все глаза. Однако в них читалось не только удивление, но еще и… казалось, это было восхищение!

Я устала хранить секрет

И лишь хочу купить билет,

Чтоб хоть раз взглянуть на свет

Этой сцены!

Это чувство не передать:

Какого же в душе сиять

Я не хочу этого больше ждать!

Полетели!

Просто сделай глубокий вдох,

Улыбнись своим друзьям,

Сердце освободи ото льдов

И вперёд — к чудесам!

Перед тем, как перейти к последнему припеву, я увидела целую кучу поднятых вверх больших пальцев. Руки Лины и Алека находились выше остальных, оба сияли, как отполированные сервизы. Я лишь успела сделать короткий облегченный вдох между строчек и повернуться к залу, для завершения своего безумного выступления. Настало время последовать своему же совету: перестать бояться и отправиться к чудесам. Так что я запела так, как никогда раньше. Успевая при этом наслаждаться каждым мигом.

Знай! Что если быть смелей,

Лишиться всех ролей,

То мир станет светлей,

И ты приблизишься к своим мечтам!

Затем: зажжешь в небе огни,

Оставишь страх в тени,

Лишь сердце распахни

И ты сможешь стать счастливым сам!