Соляной столп. Расследование админа

— Я же говорил, она не при чём, — Анисимов посмотрел на следователя с вернувшимся глуповатым выражением лица. Но Воронов уже понял, что участковый совсем непрост.

— Да ты, прав, безусловно, — следователь убрал блокнот в нагрудный карман пиджака, — руки, ноги она бы переломать физически вряд ли смогла. Да и повесить мужика почти в два раза больше себя — тоже.

— Да я же говорил. А Шарик своё: «Ведьма — она и есть ведьма, она и убила Геру», — участковый вдруг осёкся.

Путём нехитрого сопоставления фраз, следователь понял, что «ходил один, властью пугал», а потом лишился мужской силы скорее всего не кто иной, как Круглов-Шарик. Тогда становится понятным его желание досадить Семёновне. Ещё Воронов размышлял о том, что Старое Болото — странная деревня и жители здесь выглядят вовсе не так, как должны бы. Дымящий спортсмен-участковый, старуха-красавица… Кто ещё? Он досадливо поморщился. Привык представлять себе людей по каким-то мелким деталям, иногда просто по описанию жизненного образа и редко ошибался. А может быть, дело в стереотипах, которые здесь нарушены?

Валерий улыбнулся, вспомнив слова Игнатьева, старого следователя, у которого стажировался, ещё будучи юнцом:

— Сходи на вещевой рынок, Валера. Вот где работают Шерлоки Холмсы, вот у кого учиться надо. Ты ещё не подошёл, а всю твою подноготную уже знают. И какую цену тебе предложить, исходя из твоей характеристики. И за сколько ты в итоге купишь. А уже когда подойдёшь — наводящими вопросами выведают всё остальное. Некоторых я бы без разговоров брал к себе в группу.

Валерий вздохнул. Он давно научился определить по мельчайшим деталям, насколько искренен человек, но в Старом Болоте всё казалось нереальным. Зыбким, как сон, как мираж.

Глава 3

— Кто следующий? — чиркнув зажигалкой, поинтересовался Анисимов.

— Пошли к этому… Виктору, — энергия азарта бушевала в следователе, и он не сразу заметил перемену в Степане.

— А… Пошли, — лицо участкового исказилось на долю секунды и тут же натянуло привычную маску дружелюбия и простоватости.

Выйдя на прогретое крыльцо, мужчины направились на улицу. Долго шли, до самой окраины деревни. Остановившись возле дома из белого кирпича, Степан вдруг поспешно воскликнул:

— Тут он живёт, Дерзун! Слушай, я вспомнил, мне же к Шарику зайти надо, он что-то хотел рассказать. Ты иди сам, а потом звони, если чего, я подойду.

Анисимов рванул и исчез из вида с такой скоростью, что Воронов удивлённо вытаращил глаза. Какая муха укусила дядю Стёпу-милиционера? Немного помявшись у забора, следователь решительно шагнул к калитке.

Недоуменно проводив взглядом облачко пыли, взметнувшееся от ботинок Анисимова, следователь направился к калитке. На ступенях крыльца сидел и смотрел на него угрюмый черноволосый мужик. С широкими плечами, буграми бицепсов, выпирающих через одежду. Кстати, такой без проблем мог бы не то, что руки и ноги переломать, но и голову открутить голыми руками. А уж топором отрубить — вообще без проблем. Мужик, как понял следователь и был тем самым Виктором.

Был он весь какой-то чёрный. Смоляные волосы, заросшее почти до глаз щетиной лицо, тёмные глаза, сейчас хмуро разглядывающие Валеру. Несмотря на жару, довершала этот образ чёрная спецовка, из-под которой виднелась футболка, в дни своей юности тоже бывшая, скорее всего чёрной, штаны и кирзовые сапоги.

— Здравствуйте. Вы, Виктор Дерзун? — спросил следователь скорее для проформы, потому что и так все было ясно.

— Здоров. Ну, я, — пробасил парень, протянув руку и следователь чуть не отдернул свою, потому что ладонь у Дерзуна тоже была чёрная, пропитанная мазутом, машинным маслом и ещё черт его знает, чем. Пожав широкую конечность, следователь непроизвольно обтер свою о брюки и произнес:

— Следователь прокуратуры Валерий Воронов. Поговорить надо, — Воронов показал раскрытые «корочки».

— Пошли в дом, — закопченный мужик улыбнулся во всю ширь рта. Надо ли говорить, что и зубы у него были под цвет всему остальному?

Они вошли в просторные сени, в которых было довольно чисто, что несколько успокоило Воронова, прошли в дом. В большой комнате было очень светло от множества окон, на удивление прибрано и уютно. Следователь вспомнил, что тракторист живёт с матерью и решил, что это её заслуга.

— Ну, гри. — Коротко кивнул на стул тракторист и Валера расшифровал загадочное "гри", как "говори".

— Что вы делали тринадцатого числа ночью с двадцати трёх до часу? — без лишних церемоний, спросил он.

— Спал. Я. На сновале.

Валерий хотел спросить, что такое "сновал", но мозг уже благополучно расшифровал слово, как "сеновал".

— Кто-то может это подтвердить? — буднично произнёс следователь, делая пометку в блокноте.

— Ага. Машка, — вновь сверкнул чёрной улыбкой Виктор и следователь изумленно вскинул на него глаза.

— Машка? — тупо спросил он, не понимая причину дискомфорта, вдруг охватившего его.

— Ага, Иванкина, — ещё шире оскалился мужчина, а Воронов, наконец, понял, в чем дело.