Солги обо мне. Том второй

Признаюсь в этом - и снова чувствую себя говном вселенского масштаба. Надо было дожимать. Еще тогда, когда сидели в обнимку - и нам обоим, если уж начистоту, было по хуй на то, что в любую минуту может зайти Олег или кто-то из гостей, и наш маленький свежий роман сразу перестанет быть тайным. Нужно было просто задушить голос совести и забрать ее себе. В тот же, блядь, вечер. А о последствиях думать потом.

Я понял свою ошибку, когда начал ее искать. Сначала очень резво, подключая свои каналы и связи, потому что результат всегда был очень быстрым - в течение пары недель, но обычно даже меньше. А потом, когда вышли все сроки, но я так и не смог узнать, в какой она больнице, потому что, блядь, в этих европейских странах дрожат над конфиденциальностью больше, чем в некоторых государствах над базами разведчиков, понял, что могу ее потерять. Совсем потерять. С концами. И примерно тогда же в моей голове случился сначала глобальный пиздец, потом сдвиг в системе ценностей, а потом я пообещал себе, что, когда найду ее - Олег ее никогда не получит.

Жаль только, что так впустую потратил время.

И не был рядом, пока она заново училась делать первые шаги.

— Я боялась, что Олег меня найдет. - Она вздрагивает, как будто ей становится морозно от одного только имени. - Он приехал с тобой? На улице? Здесь?

Вера немного отклоняется, смотрит на меня с немой мольбой. Я почти забыл, какого невероятного цвета у нее глаза, и как ей идут большие круглые очки в стиле Гарри Поттера. Когда мы познакомились, она была почти в таких же. А потом я всегда видел ее без них. Наверное, Олег настоял, чтобы носила линзы - он всегда брезговал женщинами с явными «физическими дефектами», а мне всегда нравились девушки в очках, особенно в обнимку с книгой из моей любимой серии. Правда, сочетание очков и книги я встретил только однажды. И это чудесное «сочетание» продолжает смотреть на меня огромными заплаканными глазищами. Она точно намного меньше плюшевого медведя. Хорошо, что медсестра не разрешила затащить его в палату.

— Олег не знает, что я здесь, - успокаиваю ее.

— Это очень хорошо. - Малышка выдыхает и, наконец, кое-как улыбается. - Прости, что я похожа на соплю.

— Ты похожа на Пьеро, - немножко подшучиваю над ней.

— «Пропала Мальвина, невеста моя…» - напевает Планетка и я, выдохнув, ржу.

— Ладно, Планетка, если хочешь - буду твоей Мальвиной.

— Лучше Артемоном, - серьезно предлагает она.

— Ага, трехголовым и огнедышащим, как Цербер.

Потому что хрен отдам ее кому-нибудь.

Глава четвертая: Венера

Глава четвертая: Венера

— Если ты не вернешь меня на планету, я привыкну «ездить» у тебя на руках и стану твоей рыбкой-прилипалой.

Но наперекор собственным словам еще крепче обнимают его за шею.

От него снова пахнет чем-то очень мужским. Кедровой корой, которую потомили над огнем, и еще солью холодного моря в дождливую погоду. Я прижимаюсь носом к тому месте у него на шее, где заметно выпирает вена, осторожно и стыдливо прикасаюсь к ней губами, чтобы почувствовать, как в токе крови уверенно и спокойно бьется сердце моего Меркурия.

— Ты видела этих рыб, Планетка? - Он посмеивается в своей любимой ироничной манере, которую легко принять за насмешку, но которая - я знаю - просто часть его самого. - Они безобразные, пипец.

— Ну, в общем…

Я собираюсь сказать, что сейчас еще меньше тяну на красотку, чем когда была здоровой и сильной, но не успеваю, потому что он осторожно оттягивает меня от себя, прихватывает за подбородок двумя пальцами и заставляет смотреть прямо на него.

Господи, у него седина на висках. Совсем немного, с десяток белых ниток. Не повод для паники, их видно только потому, что волосы у Меркурия черные как смоль. Но я почему-то даже думать боюсь, что стало причиной их появления. Когда мы виделись в последний раз - как будто в другой жизни и в параллельной реальности - этого точно не было.

— Что? - Макс так пристально меня рассматривает, что начинаю нервно поправлять волосы. Вспоминаю, что вернулась с процедур и после резиновой шапочки для купания у меня на голове тот еще «милый беспорядок», хотя я и причесывалась. - Я ужасно выгляжу… Прости.

— Дурочка, - серьезно, но беззлобно ругается он. - Не говори больше эту херню, хорошо? Просто забудь, что в твоем словарном запасе существуют такие слова.

— Может, тогда заодно избавиться от всех зеркал? - потихоньку шучу я, но только чтобы не расплакаться.

— Без проблем, покажи какие из них тебя смущают.

— И еще - чайные ложки, - продолжаю перечислять.

— Планетка, ты охуенная. - Меркурий еле заметно тянет вверх уголок рта, пытаясь изобразить коварную улыбку. - А вот сейчас почти румяная как яблоко Раздора.

Я никогда не привыкну, что в одном и том же мужчине может сочетаться и сексуальная улыбка, и бархатистый голос, и звериная жесткость и, - господи, спасибо тебе за это! - острый ум и начитанность. Никто и никогда не называл меня Яблоком Раздора. А он даже «малышкой» называет меня как-то совершенно по-особенному.