Солги обо мне. Том второй

Глава семьдесят третья: Венера

Правду говорят, что у бога на нас свои планы, потому что в моем сценарии развития событий такой сюжетный поворот не был предусмотрен даже в графе «очевидное-невероятное». Я хотела просто забрать своего сына, и никогда не видеться с женщиной, от одного вида которой внутри меня поднимается волна чего-то настолько темного и мерзкого, что становится противно от самой себя.

По дороге я несколько раз прокручиваю в голове варианты развития разговора и не один из них мне не нравится. Меркурий говорил о разводе? Возможно, каким-то образом всплыло мое имя, хотя после моего возвращения мы с ним ни разу даже толком не оставались наедине, чтобы она могла всерьез винить меня в их семейной трагедии. Хотя, кто его знает, что может находиться в голове женщины, которая решила во то бы то ни стало сохранить семью.

Когда Вадим притормаживает возле студии и я выглядываю в окно, то в глаза сразу бросается стоящий неподалеку темный внедорожник, рядом с которым прохаживается женщина, которую я уже видела на фото с моим сыном. Я прошу Вадима не бежать открывать мне дверь и пару минут просто наблюдаю за ней, пытаясь угадать, что именно у нее на уме. Почему-то она не происходит впечатление истерички, способной закатать скандал уровня заголовков первых полос городской прессы. С другой стороны - о чем еще нам разговаривать?

Из машины выхожу вооруженная железобетонной уверенностью, что куда бы не повернул разговор, что бы мы в итоге друг другу не сказали - я не выйду из себя и не позволю дать повод упрекнуть меня в неадекватности. Может, как раз за этим она и приехала? Выставить меня истеричкой, неспособной позаботиться о ребенке?

Она как будто чувствует, что я приближаюсь, потому что резко поворачивается на пятках и всматривается в мою неуверенную походку. Мне пришлось напялить очки а ля «стрекоза» и спрятать лицо в глубоком капюшоне, потому что никакой тональный крем все равно не скроет то, что Олег со мной сделал. Поэтому, когда подхожу к ней на расстояние разговора, она прищуривается, пытаясь рассмотреть меня ближе. Мгновение борюсь с собой, а потом медленно снимаю очки и делаю еще шаг вперед, чтобы она наверняка рассмотрела, на что я сегодня похожа.

Она отшатывается.

Я злорадно усмехаюсь.

У нее совершенно заурядная внешность. На фото, большинство из которых точно сделаны профессиональным фотографом, хорошо видны дополнительные штрихи, снесенные специально, чтобы сделать ее лицо более выразительным. В реальности ничего этого нет: обычное сероватое лицо с неправильными пропорциями, тонкие губы, широкий подбородок и узкий лоб. Глаза серые, того странного оттенка, который похож на неприятное и сырое туманное утро.

Я знаю, что он ее не любит, потому что у влюбленной женщины горели бы даже такие тусклые глаза. А у Валерии только красные запухшие веки, как будто и для нее прошлая ночь была не самой лучшей в жизни.

— Что? - делаю вид, что не понимаю причины ее реакции.

— Это… ты в порядке?

— Ты ведь не об этом приехала поговорить?

Она мотает головой, явно растерянная.

Я предлагаю ей идти за мной, и через черный ход завожу ее внутрь, в наполовину освещенный узкий коридор, куда за нами еле-еле следом протискиваются и ее охранник, и Вадим.

— Девочкам нужно поговорить, - останавливаю обоих рядом с дверью, за которой начинается коридор с гримерками. Эта парочка мордовороте будет привлекать слишком много ненужного внимания.

Ее охранник упрямо мотает головой.

— Я ее не съем, - предупреждаю еще раз, а когда он снова не реагирует, просто останавливаюсь. - Мне в жизни хватает проблем, кроме тех, которые начнутся, если все мои языкатые коллеги увидят эту свадебную процессию. Так что либо Валерия становится взрослой и самостоятельной, либо до свидания.

Она отводит охранника в сторону и судя по их перепалке громким шепотом, чуть ли не первый раз в жизни оказывает сопротивление. Наверное, я зря так. Если бы что-то подобное было раньше и на месте Вадима был кто-то менее сговорчивый, я бы тоже не смогла отделаться от «эскорта». Но Валерия каким-то образом уговаривает его подождать снаружи, и до моей гримерки мы идем уже только вдвоем.

Заходим внутрь. Я предлагаю запереть дверь изнутри, если она не хочет, чтобы нас постоянно прерывали. После короткого колебания, она проворачивает защелку, осматривается, но так и не решается сесть ни на диван, ни на стул. Просто становится возле окна и выглядывает наружу.

— Полагаю, ты приехала не за тем, чтобы полюбоваться видом из окна, - говорю я и, наконец, откидываю капюшон.

Она заметно бледнеет.

— Прости, что я а ля натюрель - не ждала гостей.

— Это… сделал твой муж? - спрашивает она, сглатывая. Потом дрожащими руками лезет в сумку, достает оттуда пачку салфеток и зачем-то протягивает их мне.

— Это моя лестница, - холодно смотрю на салфетки и, немного поборовшись с собой, сую ладони в глубокие карманы толстовки. - Регулярно ставит мне подножки.