Солги обо мне

— Олег, в чем дело? - спрашиваю сразу в лоб, чтобы перехватить инициативу. Первое правило на войне: хочешь выиграть - не ссы и иди в атаку, пока противник не закрепился на рубежах. В общении в принципе все то же самое. - Ты же в курсе, как я себя веду, когда баба меня раздражает. Это что за проверки?

Он прищуривается. Совсем немного, но я все равно различаю то, что и так подозревал - он ни хрена не бухой, а только прикидывается «навеселе», видимо, чтобы поддерживать компанию. А то хороший он будет жених, если сам трезвый как стекло, а друзья - в лесоповал.

— Значит, - Олег выдерживает паузу, оценивая мое лицо с видом человека, который не привык верить на слово, а доверяет только собственной интуиции, - показалось.

Только я вот готов голову положить, что ему ни хрена ничего не показалось.

Видимо, я все-таки слишком сильно на нее пялился. Явно дольше, чем «дружеское любопытство» или «интерес знатока». Как я мог так лохануться? Был уверен, что всего пару раз глянул в ее сторону.

Но зато теперь вскрылась еще одна проблема, и у меня всего один день, чтобы заставить свою голову работать в другом направлении. И называется эта проблема - свадьба Олега и Веры.

С хуя ли до сих пор не притворился дохлым, Макс? Все было бы гораздо проще.

Глава сорок четвертая: Венера

Глава сорок четвертая: Венера

Мое свадебное платье можно смело выставлять в музее как экспонат совершенства дизайнерского искусства. Потому что оно более, чем совершенно. Даже само это слово и близко не передает то, что я вижу в ростовом зеркале в нашей с Олегом новой квартире, которая пока, мягко говоря, абсолютно непригодна для жизни.

Кроме гостиной, в которой, по настоянию Олега, я должна ждать его приезда.

Тут со мной родители и сестры, очень узкий круг людей, которых я хочу видеть рядом в этот ответственный день. После долгих споров с мамой, мое желание все-таки взяло верх и от присутствия тети Ани со всем выводком родни мы отказываемся, а еще папиного двоюродного дяди, по совместительству - прокурора, которого в нашей семье всегда считали Небесным светилом, единственным, кому удалось куда-то пробиться. Он в общем хороший человек, если бы не одно «но» - дядя Костя большой любитель выпить. Ну и под это дело - еще большой любитель покозырять властью и пообещать посадить каждого, кто не захочет пить с ним на брудершафт. Мне хватило только представить, как это может выглядеть в компании бизнесменов и важных персон, которых наприглашал Олег, чтобы поставить вопрос ребром - или с моей стороны только самая семейная семья, или вообще никого, чтобы никому не было обидно. В маме взыграл здравый смысл, и мы вдвоем убедили папу устроить после свадьбы маленькое торжество со всеми-всеми-всеми, и даже с дядей прокурором.

— Последний штрих, - говорит визажист, подкручивая утюжком последнюю прядь, прежде чем подобрать ее шпилькой под диадему с цветами из «Сваровски».

Отступает, критично оценивает проделанную работу и только потом раскладывает передо мной парикмахерское зеркало, чтобы я могла сама оценить вид сзади.

Конечно, все безупречно.

Абсолютно все, и даже мой невестошный маникюр а-ля «французская растяжка», на который мастер потратила почти три часа. То есть, мои приготовления начались в шесть утра и продолжаются до сих пор, хотя до приезда Олега остается буквально полчаса.

— Ты прямо… - Ольча появляется в дверях, обходит маму, которая все это время нарезала вокруг меня круги, пытаясь сделать вид, что поддерживает меня в этот тяжелый день, хот на самом деле поддержка нужна ей самой. - В общем, систер, ты просто шикарная!

Я улыбаюсь и делаю вид, что это лучший комплимент за сегодня.

Но где-то сбоку крутится Алёнка с сыном на руках, и меня душит совесть за то, что приходится притворяться даже в такой день. Потому что, чего уж там кривить душой, жопушкой я прекрасно понимаю, что двигаюсь куда-то не туда. Хотя убей бог не помню, когда именно моя жизнь свернула с правильного пути на вот этот - продуманный, безопасный, лишенный неожиданностей… но как будто абсолютно не мой.

— Можно нам немножко… - Алёна подходит ближе, передает сына маме и так выразительно поглядывает на дверь, что не понять этот намек невозможно.

Первой выходит визажистка, следом за ней - моя возмущенная мама и Ольча.

Я снова кручусь перед зеркалом, все еще надеясь, что зря переживаю из-за серьезного разговора, и на самом деле сестра просто выбрала момент для личных пожеланий счастья.

— Ты совершенно хреново выглядишь, - наконец, говорит Алёна, становясь за моим плечом. - Прости, но я никогда не думала, что именно ты пойдешь под венец с лицом добровольной жертвы.

— Не начинай, - пытаюсь остановить разговор, который - я это знаю - именно сегодня может испортить все и сразу. - Я просто переживаю. Это вроде не запрещается.

— Волноваться - нет, а приносить себя в жертву человеку, который темя не любит - да.