Соленый берег

Сергей медленно, сантиметр за сантиметром, пятился от воды, леса тянулась за ним, ослепительно бела на солнце, капли воды срывались с нее, сгорая искрами. Рыба выходила на отмель, и чем дальше отодвигался Сергей от берега, тем она становилась тяжелее. Но вот почувствовала, как солнце начинает прижигать ее нежные крылья, и тогда она прыгнула. Сергей увидел ее широкое блеклое брюхо, с которого в полете сбегала вода, и тут же она упала в воду. Сергей потерял равновесие и упал, и, падая, он увидел, как леса высоко взметнулась над рекой. Сергей тотчас же вскочил на ноги и бросился к воде. Это был таймень. Он выбросил крючок и теперь, утомленный борьбой, спокойно лежал на мелководье среди голышей, мягко шевеля спинным плавником, который на сантиметр выступал из воды. Он часто хлопал наджаберными крышками, в такт с которыми со дна поднималось облачко мути, — и уходил.

Первым его порывом было броситься на свою добычу, подмять ее под себя, задушить. Он метнулся к воде, но тут же упал, зацепившись ногой за ком спутавшейся лесы. Упираясь руками в холодные скользкие голыши, приподнялся. Таймень лежал рядом, спинной плавник колыхался из стороны в сторону, но уже был под водой, видно, течением его потихоньку стягивало под уклон, и казалось, таймень понимает это. Иначе отчего бы он был так спокоен, так грациозно ленив, сжимая и разжимая свои крылья-плавники и глядя ему прямо в лицо. Рыбы не могут смотреть в лицо, сказал себе Сергей. Если рыба начинает смотреть в лицо… это не рыба…

— Не взялся? — сочувственно спросил Пашка, когда Сергей пришел на гидроточку и устало присел возле печки, подставив ей спину.

— Был, да сорвался.

— Ничего, долго не погуляет. Аня вернется, втроем сходим, он от нас не уйдет. А ты разувайся, пусть ноги отдыхают, вишь, как устал, лицо обрезалось.

— Да, есть немного. Спину вот что-то ломит. К дождю, что ли?

— К дождю. Снова, гляжу, собирается. Тучки с утра верховодят на севере. Сейчас под осень — самый сезон. Река еще пару раз зальет как пить дать. Да-а-а… — Пашка подкинул в печку дров. — А спину подогрей. Небось жена вернется, спросит, отчего это без нее холодный стал?

— Да ничего, — сказал Сергей и покривился.

— И сильно болит?

— Тянет.

— Я с этой язвой тоже маюсь. Где-то прихватило. Река… Мажусь медвежьим салом с перцем. Легшает.

На следующий день прилетела Аня. Была она в новеньких джинсах, красиво обтягивающих ее длинные ноги, под штормовкой толстый свитер, лицо загорело и делало ее непохожей на ту Аню, которая улетела неделю назад.

— Ты как с Крыма, — оказал с улыбкой Сергей, принимая у нее новую хозяйственную сумку в разноцветную клетку.

— С Крыма, Сереженька, с Крыма! Ты не представляешь, что сейчас творится в городе. Кажется, солнце работает по двадцать четыре часа в сутки. Народ ночами с пляжа не уходит, все как негры… И я вкусила нашей Африки, как видишь. — Аня, счастливо улыбаясь и заглядывая Сергею в лицо, шагала с ним к избушке, опершись на его руку. — В вертолете, пока летела, все вспоминала этот рай. У вас тут, оказывается, холод собачий. Я чуть не замерзла. Мама вот свитер подарила, нравится?

— Да, уж сентябрь, прохладно, — сказал Сергей. — Ты представляешь, только тебе улететь, тут такое наводнение началось!..

— Да ты что? Какая жалость! Вот здорово, наверно, было!?

— Тут такое было!

— Ой, Сережа, чуть не забыла! Ты знаешь, я ведь у Верки на свадьбе была! Ну и Варка! Помнишь, была доска доской. Сейчас такая стала… Колька вокруг нее так и вьется…

— Чего это он?

— Что? — не поняла Аня.

— Чего же вьется? — Сергея неприятно поразила Анина интонация, с которой та говорила о своей подруге. Послышалась ему не то зависть, не то досада. Они молча шли несколько минут, потам Аня опросила:

— Сережа, а ты хоть скучал тут без меня?

— Я даже не знаю, что это такое, скука. Меня здесь не было. Неужели ты не заметила, что я был все время с тобой?

— Ох, Сережа, я просто с ума сходила. Мама меня и так и эдак успокаивала. Говорит, дурочка ты, и больше ничего. Что она понимает?

С реки поднимался Пашка с вязкой рыбы.

— Павел Архипович, здравствуйте! Будем уху варить? Вот здорово! А я вам письмо привезла от Анны Ивановны. Вы знаете, она мне так понравилась! Она в аэропорт приходила с Витей. Такой у вас сынишка озорной… Там мы с ней и познакомились, поговорили.

— Ну? — только и прохрипел Пашка, перекладывая вязку из одной руки в другую.

— А Витя просил каких-то камешков…

Они вошли в избу.

— Чем я вас сегодня буду угоща-а-а-ать! — возвестила она, выбирая какие-то свертки из сумки.

Сначала появилась бутылка коньяка, кусок копченой лососины в целлофане, апельсины, сразу наполнившие избу ароматом, на стол посыпались конфеты…

— А вот и торт… Как он измялся… — сказала Аня, с сожалением разглядывая нарушенный кремовый рисунок, — ни одного цветочка не осталось.

— Ничего, мы тебе настоящих нарвем. Сейчас у них самое время, — сказал улыбаясь Пашка. Он только что прочитал письмо и, разглаживая его на колене, повеселевшими глазами наблюдал за Аней.

— Что жена пишет? — опросил Сергей.

— Ничего, все нормально. Вот, тоже в отпуск собирается.