Солдаты

— Я тогда знал, что у них есть души. Что они были в сущности, такими же, как и мы. Да, я участвовал в Праздниках луны, и ощущал страсть от резни, когда после долгой и голодной скачки набрасывались на их большой город и один из десяти вызывался, чтобы накормить нас. Я помню, как три круга назад, один из их городов на дальней стороне этого мира восстал. Это было немного похоже на то, что происходит сейчас; несколько человек проникло сюда через Врата на корабле. У них было пороховое оружие, люди с темными бородами, в синих униформах, на огромном корабле под флагом красно-сине-белой расцветки. Однако у них не было тех знаний, что есть у янки, чтобы создавать машины. Но они выставили огромную армию людей, вооруженных пиками и луками, сопровождаемую этими флагами и беркутами в качестве штандартов. Мы убили их всех, пир продлился в течение нескольких недель, прежде чем мы двинулись дальше, и мне действительно нравилось это.

Все же она всегда будет преследовать меня.

— Твоя любовь к ней? — спросил Джурак, испытывая неудобство при ассоциации слова «любовь» к человеку.

— Нет. Она находится внутри, вот здесь.

Он указал на свой живот, в область печени, где покоились все чувства.

— Нет, это было знание того, каковы они на самом деле. Когда первые люди попали сюда, наши предки без долгих слов убивали их.

Он задумался на мгновение.

— И это было правильно.

— Почему?

— Наши предки вернулись к варварству, став не лучше чем скот, который они резали. А затем появились лошади, мы вывели их до размера, подходящего нам и племена начали Великую скачку по миру. Если бы все так и оставалось, я также сказал бы, что это хорошо. Но где-то в те времена наши предки решили не убивать всех людей, а вместо этого распространить их по всему миру. Назначить одного из каждого племени вождем или королем. Затем, когда мы совершали круг по миру и возвращались через двадцать лет, их там становилось больше.

Мы думали, что сами весьма мудры, ибо рассуждали, пусть люди выполняют работу. Пусть они выращивают пищу для нас, пусть они изготавливают седла, садят виноградники, изготавливают лодки и плоты, строят мосты, чтобы мы могли пересекать широкие реки на нашем пути. Пусть люди выполняют все эти вещи и вдобавок к тому предлагают свое мясо в качестве пищи.

Мы думали, что будем контролировать их численность, заготавливая их так, как каждый заготавливает крупных зверюг с бивнями, или огромные стада горбатых зубров. Таким образом, в тот первый круг давным-давно, в том месте могла стоять деревня на сто человек у реки. Двадцать лет спустя уже две сотни, а затем, в мое время, город в сто тысяч, в двести тысяч.

Они плодовиты, а мы нет. Возможно, наша кровь стара, а их молода. Я не знаю. Но наша численность, кажется, никогда не увеличивается, а их постоянно. Некоторые, в своей мудрости, убеждали, чтобы мы собирали половину, и мы время от времени так и делали, но затем мы уезжали, а по нашему возвращению, спустя поколение, их там было еще больше.

Они лились через край Врат света. О, никогда помногу, бывало за целый круг, мы не обнаруживали ни одного нового племени. Иногда их было несколько дюжин, чаще корабль или два. Я полагаю, что в их мире древние Врата потеряны под несколькими различными морями. Мы рассеивали их вокруг или селили в одном месте, говорили им трудиться и шли дальше. Тем не менее, за последние примерно десять кругов мы должны были понять, что в их мире что-то происходит, то, чего нет здесь.

— Что?

— Их изобретательность, их умения с машинами. Помнишь тот корабль, я рассказывал тебе о нем. Однажды я разговаривал со старейшим воином из тугар, который рассказал мне о похожем судне, заполненном людьми, носящими куртки из полированной стали. Тугары конечно убили их, но мы должны были понять угрозу и действовать до того, как станет слишком поздно. Старейший тугар также сказал мне, что поблизости было еще одно такое же судно, команда которого сбежала и поплыла на юг к океану, который омывает южную половину этого мира.

— Нам необходимо было понять тогда, что мы должны, так или иначе, изменить баланс между нами.

— И что?

— Или достигнуть соглашения с ними, или убить их всех.

— Договориться? Как?

— Я знаю. Я думаю теперь это невозможно. Мои двоюродные братья, все мои подчиненные, никто из тысяч, я думаю, не рассматривал то, кем на самом деле являются люди. Они были скотом, они были пищей, они были рабами. Никто не слышал красоты их языков, их поэм и их песен.

Снова его слова перешли на древний человеческий язык, говоря о кораблях и именах капитанов умерших три тысячи лет назад и на расстоянии через бесконечную вселенную.

— Однако мы зашли еще дальше. Мы стали — он колебался мгновение, а затем выложил слова — паразитами на плоте людской и их разуме.

Джурак неловко шевельнулся, и начал высказывать возражение, но Зартак махнул рукой, показывая ему жестом молчать.