Солдаты

Прозвучали нарги, и несколько секунд спустя раздалось шумное приветствие. Наклонившись над стеной, он увидел, что бантагская пехота потянулась назад.

Кетсвана, с широко открытыми от боевого исступления глазами, подошел в сопровождении двух выживших зулусов, двигающихся позади него, и, встав рядом с Гансом, потащил его вниз с незащищенной позиции.

— Они отступают! — прокричал Кетсвана.

Ганс, выглядевший изможденным, рассеянно потер левую руку и кивнул.

— Ты знаешь почему?

— Артиллерия; он перемещает свою артиллерию сюда, тот же самый сценарий, что и у винтовочного завода.

Следующий вверх по железнодорожной линии лагерь был уничтожен прорвавшейся толпой бантагов, после того, как они прикатили дюжину орудий на дистанцию в сотню ярдов и пробили дыру сквозь стену.

Ганс опять приподнялся и увидел, что эти две батареи въехали на середину поля, в то место где приземлились дирижабли. Как раз пока он смотрел, первое из орудий отцепили от упряжи, расчет развернул его, нацеливая прямо в его сторону. Другие пушки устанавливали на позиции.

Они были настолько близко, что он мог видеть, как канониры открыли зарядные ящики, вытащили снаряд и пороховые мешочки. Ганс положил свой карабин на край стены, аккуратно прицелился, и нажал на курок, роняя на землю того, кто, как он подозревал, был командиром батареи. Это едва замедлило расчет.

Он покопался в своем патронташе. Остался всего один выстрел.

Один последний патрон, и когда он дослал его в патронник, то знал, для чего должен был быть сохранен этот выстрел.

Первое орудие выстрелило, сотрясение от снаряда, попавшего в стену у основания, почти нарушило его равновесие. Остальные орудия также открыли огонь, и снаряд за снарядом врезались в стену под ними. Меньше чем через пять минут кирпичный барьер был полностью расколот, снаряд на излете залетел в литейный цех. Платформа, на которой они находились, покачнулась, стена разошлась огромной трещиной от земли до самого верха.

— Вниз!

Ганс стремительно последовал за товарищами, и они оставили свое местоположение, спускаясь толпой по наклонному мостку. Еще несколько бронебойных врезалось в здание, обширное пространство внутри лагерных стен заполнилось эхом от воплей ужаса; тысячи чинов, без возможности укрыться, съежились на земле; незначительное количество с оружием сгруппировались позади печей, перевернутых вверх ногами котлов, груд кокса, шлака, и железной руды.

— Они будут атаковать, как только артиллерия прекратит стрелять! Так что подготовьтесь, — проревел Кетсвана, отчаянно пытаясь перекричать грохот. Мало кто обратил на это внимание.

Кетсвана выдернул из кобуры револьвер, раскрыл ствол, выкинул пустой барабан, и, засунув руку в рюкзак, вытащил заряженный, затем защелкнул его вовнутрь. Он посмотрел на Ганса.

— Рассчитывал сохранить последние шесть патронов.

— У меня есть один для себя, — сказал Ганс, и пытаясь улыбаться он похлопал свой карабин.

— Таким образом, мы вернулись к исходной точке, — вздохнул Кетсвана. — Пока ты не дал мне надежду, я всегда считал, что умру здесь.

Ганс оглядел испуганную толпу, слишком мучительно вспоминая то же самое зрелище, чуть больше года назад, когда он пробивался через это же самое здание, чтобы добраться до туннеля и спасения, оставляя умирать тысячи других. Возможно, это было искуплением.

— По крайней мере, мы разрушили это место, — мрачно заявил Ганс. — Размочалили все это проклятое место отсюда до Гуаня и дальше. Также захватили их порт Сиань и разгромили его в пух и прах. Пройдут месяцы, возможно год или даже больше, прежде чем они смогут даже подумать о восстановлении.

Огонь артиллерии ослабел и прекратился. Крики изнутри здания утихли. В ужасе, Ганс увидел, что часть чинов уже делала свой окончательный выбор, не один повернул лезвие на себя или близких, не в состоянии вынести ужас заключительного забоя скота.

Нарги пропели сигнал в атаку.

* * *

— Проклятый Тамука, — орал Джурак. — Черт его побери. Я хотел, чтобы фланги держались сзади, дать им пространство для возможности бежать, позволить им прорваться.

Джурак вышагивал туда и сюда, сердито крича, не обращая гнев ни на кого конкретно. Он знал, что должен был убить Тамуку. Несомненно, он тот, кто подогнал атаку вперед, которая приперла чинов к стенке, и подвигла на сражение. Он задался вопросом, ведь Зартак предвидел же это каким-то образом, и было жаль, что его старый друг не находился здесь сейчас.