Солдаты невидимых сражений

На верхней ступеньке крыльца стояла молодая гладко причесанная женщина в светлом полотняном платье. Увидев вошедших, она скрылась в доме. Навстречу им откуда-то из-за роз вышел высокий человек в клеенчатом белом фартуке и в шапочке с длинным узким козырьком. Он перехватил руку Леонида Круга, сменив черноволосого.

По внутренней лестнице все поднялись на второй этаж, черноволосый отворил обе створки двери, ведущей в большую комнату, Леонида Круга подвели к тахте, и он лег на спину, придерживая руками левую ногу.

Черноволосый исчез, а приблизительно через час явился врач, щеголеватый человек лет тридцати, с саквояжем в руке. Павел помог Кругу раздеться.

Женщина в полотняном платье принесла эмалированный тазик с водой.

Пока врач включал никелированный бокс, гремел иглами и щипцами, мыл руки, женщина успела сходить вниз и принести ворох одежды. Павел подобрал себе техасские брюки из тонкого брезента, они были ему немного длинны.

Осмотрев раны Круга, врач задумчиво посвистел. Потом быстро обработал их, наложил пластырь и сказал помогавшей ему женщине, что надо немедленно посмотреть раненого на рентгене и извлечь пулю из правого бедра. Еще он сказал: кости левого бедра, вероятно, расщеплены, ранение тяжелое.

За Кругом была прислана санитарная машина. Его увезли в длинном махровом халате и в домашних шлепанцах.

Пока он отсутствовал, Павел помылся в ванной на первом этаже, а потом женщина предложила ему пообедать на кухне. Оказалось, что она прекрасно, почти без всякого акцента, говорит по-русски. Зовут ее Клара. Павел, к которому постепенно возвращалось бесшабашное настроение, спросил, сколько ей лет, и она без всякого кокетства сказала, что двадцать восемь. Когда Павел как следует ее разглядел, он подумал, что вряд ли принял бы эту Клару за иностранку, встретив на улице в Москве. Типичное русское лицо, очень миловидное.

Павел поинтересовался, где он будет жить. Клара ответила, что пока не знает.

Обед она подала почти русский — холодный судак, тушеное мясо с овощами, компот. Только борща не хватало.

После обеда Павел поднялся наверх, прилег отдохнуть на тахту и заснул.

Его разбудил грохот на лестнице. В комнату вошел врач, за ним появились носилки, на которых двое несли Леонида Круга. Потом санитары притащили какие-то блестящие трубы и трубочки, колесики и шнуры и начали сооружать над тахтой некое мудреное приспособление. Они долбили стены, ввинчивали в потолок крючья, приворачивали шурупами к полу никелированные стойки. Когда все это было свинчено и подвешено, получилось что-то похожее на стрелу подъемного крана.

Круга уложили на тахту. Врач с помощью санитаров заключил его левую ногу в систему трубок, планок и ремней, а потом взялся за шнуры, свисавшие с блока на потолке, и подтянул ногу ступней вверх.

Павел наблюдал за всеми этими манипуляциями, стоя спиной к двери, и поэтому не заметил, как в комнату вошел черноволосый человек, привезший их сюда. Перекинувшись с врачом несколькими словами, он поманил Павла к себе и сказал, что на все время, пока Леонид Круг будет поправляться, Павел останется с ним, будет жить в этой комнате и исполнять обязанности сиделки.

Комната опустела.

Клара позвала Павла вниз и в одной из комнат показала ему кресло-кровать. Павел отнес его наверх, а Клара пришла следом с постельным бельем и подушкой. Она пожелала спокойной ночи и велела разбудить ее, если раненому станет плохо…

Так началась для Павла жизнь на чужой земле. К чему все это приведет, он не имел никакого понятия и не старался пока заглядывать вперед. Этой ночью он просто выработал для себя линию поведения на каждый день. Он останется Бекасом, но в новых условиях Бекас должен измениться. Пусть каждый, кто пожелает здесь общаться с ним, ощущает главное: неожиданный поворот в судьбе устраивает его как нельзя лучше. А там видно будет…

С утра, едва проснувшись, Павел приступил к обязанностям сиделки. И более заботливого ухода Леонид Круг вряд ли мог желать.

Прошло три дня, но никто ими не интересовался. Только однажды дачу посетил врач.

За все это время Павел ни разу даже не показывал носа на дворе, ни на минуту не покидал раненого. Клара постепенно снабдила его принадлежностями госпитальной палаты, в которой лежат люди, лишенные возможности двигаться, и Павел ухаживал за Кругом по всем правилам.

Они почти не разговаривали. Леонид нервничал и, по всей вероятности, с нетерпением ждал чего-то, но был замкнут и не желал делиться с Павлом своими думами. Во взгляде его Павел улавливал все нараставшую благодарность, смешанную с удивлением. По правде сказать, Павел и сам не ожидал, что малопривлекательная роль сиделки дастся ему столь легко.

К концу четвертого дня, перед наступлением сумерек, на дачу явился новый посетитель. Едва увидев его, Павел понял, что это брат Леонида. Они были очень похожи, только вошедший выглядел старше и намного грузнее.

Леонид сделал порывистое движение, хотел приподняться, но брат замахал руками и, быстро подойдя, припал щекой к его груди. Павел покинул комнату, неслышно притворив за собой дверь.