Солдаты неба

В большом сарае они расселись тремя группами по три — пять человек, как бы приготовившись к бою, уже рассредоточились. При тусклом свете бензиновой коптилки лиц я почти не видел, но по напряженной тишине понимал — они ждут моего решения. Мне же пока ясно одно: спешить с применением оружия не следует. Если враг хотел бы расправиться с нами, он уже сделал бы это под покровом ночи.

А может, он начал со штаба? Там Знамя полка. Его охранял часовой. Второй часовой ходил вокруг хаты. Там же и начальник штаба полка со знаменным взводом.

Память воскресила одну из причин разгрома штаба дивизии Чапаева: он был размещен вдали от своих частей. У нас штаб оказался тоже на отшибе от аэродрома, где постоянно находится две трети людей полка, а днем почти весь полк.

И тут я спохватился, что о знаменном взводе думаю уже в прошедшем времени. Меня охватила тревога. Чтобы не выдать своего состояния и в надежде встретить знаменный взвод, я вышел из КП.

Странная тишина. Вокруг сарая ходят часовые. Рядом стоянка самолетов. Все «яки» мы выстроили в одну линию. Сзади них — окопы. Дальше — осушительная канава. Это своеобразный противотанковый ров. Но такими мыслями я просто успокаиваю себя: для любого танка этот ров не препятствие.

Тихо иду вдоль канавы. И подальше от самолетов. Там, в окопах, люди. В темноте можно набрести на них. А эта встреча ничего хорошего не сулит: там ждут врага и готовы в любую секунду открыть огонь.

А почему в такой момент я хожу один? Меня сейчас могут бесшумно схватить. От такой догадки ноги сами застыли на месте… И — о ужас! — на меня летит что-то светящееся. Что это — граната?

Мне никогда не доводилось бросать гранату и видеть ее полет, хотя не раз приходилось изучать и держать ее в руках. Я подумал, что слабый свет — это горение капсюля. Момент — и я плотно прижался к земле. Слышу грохотание своего сердца. Даже словно слышу дыхание травы. Чувствую ее запахи. Запахи земли. И жду взрыва. А его нет.

Наконец понимаю — если бы это была граната, она сказала бы свое слово. Вскакиваю на ноги. Передо мной в траве еле-еле заметен светлячок. Надо же… Я наклоняюсь к светлячку, чтобы поймать его. И поймал… небольшую палку с привязанной к ней бумажкой и с чуть светящимся карманным фонариком.

Испуг прошел. Фонарик и записку я взял, а палку бросил в ту сторону, откуда она прилетела. Фонарик до того плохо светил, что нельзя было прочитать написанное на бумажке. И фонарик улетел вслед за палкой. Скорее в сарай! Враг готовит какую-то ловушку.

Офицеры по-прежнему сидели на КП. И я тоже сел на прежнее место. Но у меня до того все было напряжено, что я сидел окаменело. Нужна разрядка. И я чувствовал — надо заговорить.

— Как темно… — выдавил из себя. Но слова прозвучали нормально, и я продолжал: — Хоть глаз выколи.

— А разведчики задерживаются, — подал голос инженер.

— Да, задерживаются, — отзываюсь я и как можно спокойнее вынимаю из кармана брюк бумажку и читаю про себя:

«Командиру 32-го полка „яков“.

Уважаемый майор, не волнуйтесь. Отдыхайте по-прежнему. И будет полный порядок. Мы вас надежно стережем.

Доброжелатель».

В первый момент я был изумлен. Как они выследили меня и послание подбросили именно мне? Но, поразмыслив, решил: просто случайное совпадение.

Бумажка меня окончательно убедила, что враг пока не хочет применять оружие. Но не намерен ли он захватить нас живыми? Мы все уже в прицелах его пушек и танков. А наш КП — сарай — наверняка под особым наблюдением.

Что делать? Может, прав инженер Лебедев — бездействовать дальше нельзя?

А как быть с посланием? Прочитать его офицерам или нет? Нет!

Дверь на КП тихо отворилась. Неторопливо вошел капитан Мамонов. На широком, испещренном ожогами лице никакой тревоги. Он спокойно, точно на тактическом учении, доложил:

— Знаменный взвод с документами штаба прибыл на аэродром и занял оборону на своем участке.

Только Мамонов успел сесть за стол рядом со мной, как явился начальник разведки. Он, как и положено разведчику, подробно рассказал о противнике.

Основная сила — фашистские войска. С ними несколько небольших групп в гражданской одежде. Очевидно, бандеровцы. Сейчас они проходят, как на параде, колоннами перед какой-то трибуной. Видимо, опасаясь нашего нападения, враг танками с автоматчиками окаймил свою пехоту. На стоянку наших самолетов направил пушки. Разведчики насчитали около сорока танков и более пятидесяти орудий. В заключение начальник разведки сделал вывод:

— Против такой силы мы сейчас силой не можем действовать.

В такой обстановке нервозность и поспешность могут привести нас к опрометчивым действиям и заставят противника применить оружие. Он же, по всему видно, пока только демонстрирует на аэродроме свою силу, поэтому мне хотелось резко оборвать инженера, но я сдержался и, словно бы не слыша его, как можно спокойнее спросил:

— Теперь обстановка всем ясна?.. Раз ясна, давайте совет держать, как нам действовать в этих обстоятельствах. — И обратился к капитану-инженеру: — Вам слово.