Солдаты афганской войны

— Эй! Хватит шуметь! Иду! — донеслось из темноты пятого этажа. И вскоре он подошёл к нам вместе со своей худенькой подружкой. Видимо, чтоб поразвлечь даму, он решил покатать её на БМД — показать, что такое ночной патруль, а может она сама напросилась. Ей выдали бушлат и она, надев его, уселась на моё место на башне и спустила ноги в люк так, что мне, сидящему внизу, пришлось немного отклониться в сторону. Началось катание. Дьячук, пристроившись на броне рядом с подружкой, постоянно к ней жался и показывал красоты ночного Кабула. Но мне это катание понравилось, пожалуй, больше других. Сверху ко мне лился чарующий запах духов от чего у меня вскружилась голова, и сильней забилось сердце. Она, словно догадываясь о моих ощущениях, иной раз специально постукивала меня ножкой, а то и просто ставила её мне прямо на плечо. Покатавшись, Дьячук проводил подружку домой и мы уехали. Я был счастлив. А приятные воспоминания о необычной поездке ещё долго жили во мне.

Не менее памятной оказалась история интимных похождении прапорщика Касьянова.

Как-то в марте я заступил в патруль на первый пост, что возле ЦТА. Старшим нашего поста был прапорщик Касьянов. Как только наступил комендантский час он, дождавшись, когда подъедет БМД подвижного патруля, сел в нее и уехал в медсанбат. Вскоре БМД привезла его обратно. Но Касьянов прибыл не один, а со своей подружкой. Без лишних церемоний он выгнал из БМД весь экипаж на свежий воздух:

Эй! Вылезайте!.. Живей выкатывай! — мы такому повороту хоть были и не рады, но БМД освободили без лишних пререканий. Касьянов любезно помог подружке пролезть в люк десантного отделения, сам сунул туда голову и спросил:

— Как тебе тут, нравится? — она ему что-то коротко мяукнула, на что он понимающе кивнул, — Ага! Сейчас будет!

— Эй! — обратился он к Ефремову. — Давай, снимай бушлат!

— Зачем? Что снимать-то?

— Давай быстрей! Кому говорят! Снимай!

Растерявшись и смутно догадываясь о цели такой команды, Ефремов неуверенно стал расстёгивать пуговицы. Касьянов, не давая ему опомниться и не теряя времени, выхватил бушлат из рук и мгновенно скрылся в БМД. Люк за ним захлопнулся и мы, немного ошарашенные, давай хохотать. Только одному Ефремову было не до веселья: температура была лишь немного выше нуля, а мерзкий, влажный ветерок усугублял его положение. Мы-то замерзали, а Ефрем и вовсе посинел и трясся от холода. Глядя на него, шутки рождались одна за другой:

— Ничо! Выйдут — вернут твой бушлат хорошо прогретым! Как оденешь — их ещё благодарить будешь!

— Слушай, а ты попросись к ним в кампанию. Скажи прямо — зае..унел, пустите, пожалуйста, на несколько минуточек косточки погреть!

Тут к ЦТА подъехал БТР. Вышедший из него подполковник направился к входу.

— Стой! — преградил ему дорогу стоящий у входа часовой. — Пароль!

Подполковник сказал пароль и, получив отзыв, хотел было пройти дальше, но солдат его тут же остановил:

— Стой! Назад! Придёт разводящий — он и пропустит.

— Что?! Своих не видишь? Я проверяющий со штаба дивизии!

— Стой! Стрелять буду, — коротко предупредил часовой и, передёрнув автомат, направил его на проверяющего. Тот отступил и начал громко орать, материться и требовать, чтобы немедленно позвали начальника караула.

— Сейчас придёт. Ждите.

— Долго мне тут стоять?! Какого хрена он не идет?!

— Мне откуда знать? Ждите!

ЦТА охранял взвод из 1-го батальона нашего полка. По правилам разводящий должен был в ту же секунду стремглав выскочить навстречу проверяющему. Однако время шло, а никто не появлялся: может, он просто отсутствовал, а может, было что-то посерьезней и требовалось время, чтобы замести компрометирующие следы. Часовой, видимо, об этом знал и всякий раз, когда проверяющий порывался пройти вперёд, действовал строго по уставу: наставлял автомат ему в грудь и говорил твёрдым голосом, — Стой! Стрелять буду!

Мы наблюдали за этой сценой и с нетерпением ждали, когда этот разъярённый подполковник будет проверять нас и заглянет в БМДшку. Вот будет цирк!

Минут через двадцать из ЦТА наконец-то вышел офицер и пропустил подполковника. Тот, кипя от злости и понося всех самым отборным матом, зашел внутрь. Там он пробыл почти час.

В это время десантный люк нашей БМДшки открылся и оттуда вылез Касьянов. Он вернул Ефремову его бушлат, а сам принялся разминать затёкшие суставы. Дождавшись, когда подъедет БМД подвижного патруля, он, проявляя не свойственную ему галантность, вывел наружу подружку и они вместе покатили в медсанбат. Больше никаких скандальных разоблачений в ту ночь не произошло.

На следующий день разводящий офицер инструктировал нас перед выходом в патруль:

— Когда стоите на посту, ведите себя благоразумно. Видите — свой, так не надо хвататься за оружие! А то некоторые сразу автомат передёргивают, чуть не стреляют! Говорит по-русски — значит, наш офицер! Не афганец! Ну откуда афганец знает по-русски? Смотреть же надо! Соображайте!

Хоть разводящий так конкретно и не сказал ни фамилий, ни поста, ни места, я это напутствие сразу увязал со вчерашним патрулём.

Круглосуточный патруль