Сокрытое в листве

— Вот скажи, какая им разница, кто будет ими управлять? — произнес Чарторыйский. — Они к этому вообще не имеют никакого отношения. Их используют и всё.

— Эффект толпы, — откликнулся Юрий. — Большая масса даже быдла формирует общий эгрегор. А мозги выключаются. Классика.

Чарторыйский покивал, смотря в окно.

— И ведь это начали и реализуют тоже исключительно простецы, — произнес Роман. — Работают по примитивным, даже я бы сказал, первобытным схемам. Орут, подкупают. Кто кричит громче, тот и главный. Но именно такие сделали то, что кланам не удалось. Почему мы стали лишь их… паразитами? Вот если ты сейчас возглавишь эту толпу, запросто получится еще одна Монгольская Орда.

— Нет уж, спасибо, — хмыкнул Юсупов. — Пример чингизидов нагляден. Как только они отпустили, тут же все и развалилось.

— Я вот думал, что было бы, если бы не отпустили, — сощурился Чарторыйский. — И ты знаешь… Просто лет на двести позже бы развалилось. То есть по нашим меркам, одно, максимум два поколения. Просто потому, что после праны Ракша, прана даже огромного числа простецов…

— Как затхлая вода, — закончил за Романа Юсупов. — Юрий, мы это вместе проверяли.

— Да, я помню, — хмыкнул Чарторыйский. — Ни обожание, ни восторг. Ни даже их поклонение не несет удовлетворения. Даже их посмертная прана — и та… Не такая.

— Ну, вот тут можно уже поспорить, — не согласился Юрий. — Когда умирает достаточно много, это пусть и другая прана, но ее уровень высок. Прибавить к этому страх остальных и это вполне уже аргумент.

— Ну, это в Америке получилось, — хмыкнул Чарторыйский. — Но у них это, так сказать, в крови. Жертвы приносить. Континент такой. Красный.

— Да, первое впечатление европейцев было абсолютно верным, — кивнул Юрий. — Именно красный. Я когда там впервые побывал, было впечатление, что я постоянно запах крови ощущаю.

— Здесь такое не выйдет, — заметил Роман. — Эгрегоры в Европе устоявшиеся и на запах массовых жертв отреагирует быстро.

— Ага, особенно вы и немцы, — иронично заметил Юрий. — Вон, сколько римлян пришлось выхолащивать, пока из них ощущение Империи не вытравили.

— Юрий, я уже тебе не раз говорил, — Чарторыйский посмотрел на товарища. — У нас нет поляков, немцев, русских. И даже евреев с цыганами. Оставь эти игрушки вот им.

Роман кивнул в сторону окна.

— Да я помню, просто поддерживаю разговор, — хмыкнул Юсупов.

— И все проверяешь, не проросли ли у меня усики? — иронично поинтересовался Чарторыйский. — Юрий… Я же не недоучка Шикльгрубер, который получил артефакт и возомнил себя властелином мира. Ариец недоделанный.

Юрий презрительно фыркнул.

— Лонгин, в конце концов, его свел с ума, — задумчиво произнес Чарторыйский и хмыкнул. — Это же надо догадаться, всегда носить с собой такой артефакт. И привязать его еще кровью. Идиот.

— Недоучка, но аура у него была мощная, — заметил Юрий. — Все же он некоторое время действительно владел Лонгином.

— А тот постепенно завладевал им, — хмыкнул Чарторыйский. — Таким артефактам нельзя давать доступ к себе. Поэтому и недоучка. Нужно же тщательно разбираться, что у тебя в руках оказалось. Вот, твой Молот. Представь, если бы ты дал ему доступ к своей ауре?

— Ты бы меня убил, — спокойно заметил Юрий.

— Верно, убил бы, — кивнул Чарторыйский. — Хоть ты и соратник, но безумцы мне не нужны. Но все равно, Юрий. Скоро Молот придется уничтожить. Как и другие сильные артефакты.

— Честно говоря, я бы сейчас это сделал, — поморщился Юсупов. — Все же Молот… это женский больше артефакт. И характер у него, именно как у стервозной ведьмы. Иногда сам рвется, иногда приходиться чуть не силой заставлять работать. Вот упомянутый Лонгин. Кровь, власть, жертвы. Простой и понятный. Сразу ясно, мужской артефакт.

— Но ты проверяешь Молот? — спросил Роман. — Александр, конечно, талантлив. Но Молоту очень много лет.

— Каждое утро, — хмыкнул Юрий. — Мне совершенно не хочется очнуться среди кровавого безумия. Я люблю просыпаться в постели с женщинами.

Мужчины в этот момент резко замолчали. У них был такой вид, словно они прислушиваются.

— Ну, наконец-то, — процедил Юрий. — Меня уже эта страна, честно говоря, достала.

— Идем, — коротко бросил Роман.

Юсупов поднялся. Мужчины прошли в соседнюю комнату, где их ждал с десяток человек. Семеро мужчин и пять женщин, сидели в креслах, поставленных в круг. Все в возрасте и все явно не последние люди.

— Что же, господа, — уверенно произнес Роман Чарторыйский, входя в круг. — Сейчас вы получите то, из-за чего вы согласились разделить наши взгляды.

Юрий Юсупов остался стоять вне круга.

— Вы что, хотите передать нам прану простецов? — проскрипел Кристофер Оркнейс.

— Для этого не нужно было бы прилетать в эту богом забытую страну, лорд, — иронично ответил Роман. — Впрочем, в будущем вам и не придется.

По знаку Чарторыйского в комнату вошла женщина. В монашеской одежде, но при этом простоволосая. Довольно симпатичная и с легким намеком в чертах на восточность.

— Ведьма? — удивленно спросил кто-то.