Сокровище Голубых гор

— Подождите, сеньорита, не волнуйтесь. Когда Рамирес со своими матросами и целой сотней дикарей отправился к пещере, чтобы захватить, а быть может, и перебить всех заключенных, пещера оказалась пустой…

— Вот как! Куда же девались заключенные?

— Этого никто не знает. Оба выхода из пещеры были завалены и тщательно охранялись. По всей вероятности, заключенные нашли какой-нибудь третий, никому не известный выход, через который и выбрались на свет Божий.

— Слава богу!.. Ну а Рамирес?

— Разумеется, вышел из себя и разослал во все стороны погоню по следам беглецов, а сам намерен сегодня же отправиться к Голубым горам за сокровищем, о котором думает день и ночь. Вас тоже хочет взять с собой…

— Меня?! Ну, я ни за что не соглашусь…

— Сеньорита, я теперь всей душой предан вам и советую согласиться следовать за ним. В пути гораздо скорее можно найти случай уйти от этого разбойника, нежели отсюда, из четырех стен… К тому же в стране крагоа, где находятся Голубые горы, вы, вероятно, встретитесь с вашим братом и капитаном Ульоа, которые, наверное, направились туда же.

— Очень может быть. А в случае надобности и возможности ты поможешь мне бежать?

— Клянусь в этом, сеньорита, памятью моей матери!

Девушка пытливо взглянула недавнему предателю прямо в глаза и, встретив его ясный и открытый взгляд, твердо проговорила:

— Хорошо, я еще раз готова поверить тебе. Передай Рамиресу, что я последую за ним.

— Благодарю, сеньорита! — с чувством произнес юнга и, отвесив почтительный поклон, удалился.

XIX Бегство

Читатель уже знает, что подземный канал, служивший сообщением между морем и пещерным озерком, протекал по той извилистой галерейке, по которой капитан Ульоа со своим отрядом проник в пещеру. Вернуться обратно этим ходом не представлялось возможности, потому что он весь был наполнен водой от прилива, дымом от костра и тучами ядовитых мошек, проникших туда через боковой проход, так же, как и главный, забаррикадированный дикарями.

Поэтому Математе и хотел было пробраться в канал вплавь, но, как мы знаем, потерпел неудачу и едва не поплатился жизнью за свою смелую попытку.

Выбрав место подальше от испускавших зловоние трупов, заключенные хорошо выспались за ночь и проснулись утром со свежими силами. Они основательно перекусили, потом заглянули в проход с каналом и убедились, что вода хотя и сильно понизилась и через нее можно было перейти, но над ней носились такие густые клубы едкого, удушливого дыма, что пришлось отступить назад.

После продолжительного совещания о возможных способах выбраться из пещеры пленный кети, по обычаю всех обласканных дикарей быстро привязавшийся к белым, вызвался посмотреть, нельзя ли будет проплыть прямо каналом, почаще ныряя, чтобы уберечься от удушливого дыма, постоянно проникавшего из боковой галереи, перед входом в которую горели неугасимые костры из едкой коры ядовитого дерева. Математе сообщил, что он застрял было в узком месте, где канал, по-видимому, соединяется с озерком и морем; пленник же надеялся, что, быть может, в самом канале особенного препятствия не встретится.

Сопровождаемый пожеланиями успеха, отважный дикарь бросился в канал, вода в котором, несмотря на отлив, была еще довольно глубока, и тотчас же нырнул. Вынужденные укрыться от перехватывавшего дыхание дыма, заключенные не могли долго следить за движениями пловца и, полные тревожного ожидания, отошли в безопасный угол пещеры.

Прошла мучительная четверть часа. Наконец послышался радостный возглас пленника:

— Есть еще выход!

Вслед за тем и сам он появился перед бросившимися к нему навстречу заключенными.

— Канал выходит под большие деревья, из-под которых будет очень трудно выбраться, — проговорил он, запыхавшись — Но на полпути я нашел другую, подводную пещеру. Она не очень длинна и выходит прямо в открытое море неподалеку от песчаной береговой полосы. Но только…

— Что же ты замялся? Договаривай! — нетерпеливо крикнул Ульоа.

— Только эта пещера полна морских змей и мурен, — закончил пленник.

— Ого! Значит, и через нее нельзя будет пройти?

— Нет, вождь, пройти можно и даже довольно удобно: пещера широкая и высокая, но с гадами придется повозиться… Вам, белым, это все-таки не так страшно — вы защищены одеждой, а нам… Да вот, вождь, взгляни, как меня уже успели отделать.

И пленник указал на свои ноги, покрытые мелкими ранками.

— Гм… — промычал Ульоа и задумался. — Дон Педро, — обратился он после минутного раздумья к молодому человеку, — вы как насчет ныряния в воде? За себя и боцмана я ручаюсь. Нам не раз уже приходилось испытывать себя в этом виде спорта, а о туземцах и говорить нечего — это те же рыбы. Но вот вы…

— И обо мне не беспокойтесь, дон Хосе! — перебил молодой человек. — Я — сын моряка и с самого раннего детства привык барахтаться в воде. Но как мы убережем от воды ружья?

— О, это пустяки: заткнем хорошенько дула тряпками — вот и все.

— В таком случае с Богом, в путь, дон Хосе!

— Да, мешкать нечего, — сказал боцман. — Вот разинут пасти и вытаращат зенки наши дружки, когда увидят, что садок опустел и все рыбки уплыли невесть куда, ха-ха-ха!..