Сокровища чистого разума

И собеседники повернули головы к главному иллюминатору кают-компании, из которого открывался превосходный вид на идущий параллельным курсом «Пророк Бочик» – один из самых мощных доминаторов губернатора Лекрийского, в присутствии которого элегантная «Роза» чувствовала себя в полнейшей безопасности. Так же, как два её пассажира, наслаждающиеся всеми прелестями комфортного путешествия: превосходные, отделанные красным деревом каюты, изысканная кухня – мастерство личного повара Йорчика полностью соответствовало комплиментам, на которые Руди не скупился, – и вышколенная прислуга. Кричащая роскошь Фила не удивляла и не поражала: многие менсалийские бонзы руководствовались девизом «Живём один раз!» и не жалели денег на излишества, однако шеф лекрийской контрразведки к таковым не относился, балуя себя лишь дорогими винами. Фил улыбался, одобрял, «оценивал», но в действительности оставался спокоен, равнодушно воспринимая чужую тягу к роскоши.

И от Йорчика, к некоторому удивлению одноглазого, это не укрылось.

– Вы презираете роскошь, не так ли? – легко осведомился галанит, усаживаясь в глубокое кожаное кресло.

Саймон оценил вопрос, то, как он был задан, и ответил честно:

– Так становятся слабыми. – И опустился на диван.

– Разве сила в том, чтобы наблюдать за режущими друг друга гладиаторами? – Обстоятельства первой встречи произвели на Йорчика глубокое впечатление.

– В том числе. – Фил с трудом сдержал улыбку, припомнив, какими скачками мчался к туалету едва сдерживающий рвоту Руди. – Кровь делает жёстким.

– А жестокость есть сила? – плавно перебил собеседника Йорчик.

Здесь, в сибаритской кают-компании, стены которой обтягивал дорогущий шёлк, мебель пахла кожей и поблескивала позолотой, изысканное вино подавали в хрустале, а пищу – на серебре, Руди чувствовал себя гораздо свободнее, чем в прокуренном зале клуба «Небо», и мысли его текли с плавной затейливостью.

И Саймон, который едва ли не лучше всех знал, как способны рыдать и молить о пощаде безжалостные палачи, подумав, решил пока не спорить:

– Не всегда.

– Сила в том, чтобы отдавать приказы, – продолжил Руди. – А когда отдаёшь приказы, можно позволить себе немного роскоши.

Йорчик не был оригинален, подобные рассуждения Фил довольно часто слышал на Галане и от приезжавших в Лекровотск галанитов. Договорившись считать друг друга безусловными интеллектуалами, они с презрением относились к «низшим» и всеми силами доказывали себе и окружающим право на власть.

– Что же касается крови, то для того, чтобы отдать приказ сжечь город, необязательно ею умываться. Достаточно раз в неделю видеть её в стейке.

– Я понял, что вы имеете в виду, Руди.

– Но вы не согласны, Саймон, – снова проявил проницательность учёный.

– На Менсале приказы отдают те, кого не тошнит от вида крови, кому приходилось ею умываться и ею умывать.

– Знаменитое право сильного… – протянул Йорчик.

– Не вижу в нём ничего плохого.

– Кроме того, что вам приходится покупать оружие и консультироваться у случайно оказавшихся на планете учёных, – тонко улыбнулся галанит. – С тактической точки зрения право сильного действует великолепно. Со стратегической – оно ведёт в никуда, поскольку насилие порождает только насилие.

– Насилие порождает победу.

– И где она? – поднял брови Руди.

Одноглазый сжал кулак, но сдержался, справился с гневом и, криво улыбнувшись, поинтересовался:

– Мальчик из роскошного кабинета лучший правитель, чем воин?

– Не всегда, – вернул «должок» Йорчик. – Но я поставил бы на мальчика, поскольку для него насилие – лишь один из компонентов сложной схемы, имя которой – искусство управления.

– Я понял, что вы имеете в виду, – медленно, растягивая гласные, повторил Фил. Ему стало ясно, почему Клячик терпеть не мог Йорчика, и мысленно простил торговцу выходку со встречей в «Небе», потому что, будь на то воля Саймона, он окунул бы учёного в ещё большее дерьмо. – Но, сосредоточившись на праве сильного, вы совершенно позабыли о таком понятии, как естественный отбор. Хороший воин, но плохой администратор, не сможет эффективно управлять провинцией, провалит экономику, и его банально сожрут соседи. Или кто-то из своих организует переворот и сядет в кресло.

– То есть нынешняя власть – результат естественного отбора?

– В основном, – твёрдо произнес одноглазый. – Более того – власть развивается.

– Неужели?

– Вы считаете губернаторов беспощадными царьками и в целом, конечно же, правы. Но они поддерживают хоть какой-то порядок, не позволяя вольнице окончательно вырваться наружу. Губернаторы требуют верности, но дают законы. Диктуют волю, но соблюдают правила игры. Губернаторы заинтересованы в мире гораздо больше остальных менсалийцев, потому что они больше всех имеют.

– У них есть деньги, чтобы сбежать с планеты в любой момент.

– Все сбежавшие либо мертвы, потеряв все сбережения, либо пока прячутся. – Саймон жёстко усмехнулся: – Менсалийцев не любят, и губернаторы об этом знают.

– Но всё равно бегут.