Сокровища чистого разума

Дело в том, что Сада, выражаясь предельно мягко и дипломатично, красотой не блистала. Волосы отвратительного прогорклого цвета – из-за него женщина начала краситься с семнадцати лет – были тонкими и редкими. Длинными не росли, и потому мечтающая о роскошных прядях Сада всю жизнь проходила с жалким каре. Нос и губы были довольно крупными, а странно-жёлтые глаза, напротив, получились чересчур маленькими. Из вежливости их можно было назвать пуговками, а со зла – поросячьими. А завершала картину ямочка на подбородке, которую Сада ненавидела так, как может ненавидеть взрослая, уверенная в себе женщина с несложившейся личной жизнью, – смертельно. Ямочка бесила Саду даже больше плоской, невзрачной груди.

Гордилась же она красивыми руками, длинными, красивыми ногами и элегантной талией.

Сада знала, что не вызывает у мужчин желания, свыклась с этой мыслью и потому смутилась под более чем откровенным взглядом Били. С трудом подавила накатившую злобу и с ещё большим трудом поняла, что Граболачик не шутит и не издевается.

– Ты не представляешь, как я устал от мяса. Как раздражают тупые тёлки, достоинства которых ограничиваются размерами вымени. Я скучаю по настоящим женщинам – по галаниткам. Потому что только они имеют право называться женщинами…

– Переспи с женой.

– Моя бывшая живёт на родине вместе с детьми.

– Не хочешь рисковать семьёй? – брякнула Нульчик. – Одобряю: Менсала и в самом деле зловонная дыра.

– Работа вошла в противоречие с семейными ценностями, – криво усмехнулся Биля. – У меня очень насыщенная личная жизнь, что сильно бесило бывшую.

В тот день ошарашенная Сада Граболачику отказала, но предложение запомнила и вскоре им воспользовалась. И не пожалела, потому что Биля, несмотря на невзрачную внешность, оказался превосходным любовником…

Тем временем они подошли к тщательно охраняемой зоне «гарема», и Граболачик широким жестом распахнул дверь:

– Прошу!

У женщины раздулись ноздри.

Она прекрасно знала устройство «гарема», все-таки посещала его не в первый раз, но поскольку «рекруты» постоянно обновлялись, каждый приезд казался Саде первым, вызывал и волнение, и предвкушение.

– Рейс пришел вчера, так что ты, моя радость, снимаешь самые сливки.

– Биля, я тебя люблю.

– Поужинаем сегодня?

– С удовольствием.

– Я припас кое-что специальное…

– Шалун…

Гарем начинался с «главной витрины»: с большой, дорого обставленной комнаты, в которой коротали дни самые красивые и самые умелые девушки и юноши, профессионалы, прошедшие обучение в «Школе любви Граболачика», способные украсить любое заведение Герметикона. Пышные западуры, изящные беляшки, иногда – наоборот… Тут же мальчики, которым никогда не стать воинами, женоподобные, охотно использующие косметику, и мускулистые, крепкие, на чьих губах тоже виднелась помада. Спрос на подготовленных профессионалов оставался стабильно высоким, однако Саду они не интересовали: для особых игр она предпочитала не умение, а искренние чувства.

И потому, проходя мимо главной витрины и бросая на ослепительное мясо цепкие взгляды, Нульчик решила поговорить о делах:

– Твоя наводка снова оказалась ложной.

– Тебе всё равно надо было лететь в Глюрде, – хихикнул Биля. – Сама говорила.

– Но ты подарил мне надежду.

– Это моя работа, мой талант.

Граболачик располагал большой сетью друзей и деловых партнёров по всей Менсале, его «рекруты» трудились во множестве заведений, начиная от солдатских борделей и заканчивая роскошными домами для знати, к Биле стекались сплетни и слухи со всего континента, и именно поэтому Сада попросила его о помощи. Однако до сих пор результата не было.

– В Глюрде не оказалось людей, которых я ищу, – прохладно повторила Сада.

– Учитывая, сколько длятся поиски, возможно, их уже нет на планете.

– Возможно, – вздохнула Нульчик. – Но приказ никто не отменял.

– А ты честно следуешь уставу от «А» до «Я»? – облизнулся Граболачик.

Знай он, кто приказал Саде заняться поисками Гатова, наверняка перестал бы иронизировать. Но Арбедалочик особенно указал, что его имя не должно упоминаться, и потому ей приходилось играть честного офицера.

– Я должна их найти, – угрюмо ответила Нульчик. И тут же попросила: – Пусть эта девка поднимется.

За разговорами они преодолели «главную витрину», «склад», где Биля хранил необученных и не особенно красивых рекрутов, и ступили в «загон», в котором помещался свежий, только что с рейса, товар. Неопытный. Ещё не знающий, что людей может возбуждать не только мясо.

– Встать! – жёстко велел Граболачик.

Выбранная Садой западура была хорошо развита, привлекательна и вела себя с традиционной развязностью, которой сошедшие с рейса рекруты прикрывали нервозность. На первый взгляд она ничем не отличалась от товарок, однако опытная Нульчик сумела разглядеть нужные черты характера. В первую очередь – слабость.

– Задери юбку!

Девушка подчинилась почти сразу, но секундное замешательство окончательно убедило Нульчик в том, что она не ошиблась с выбором.

– Хорошо.

– Я знал, что эта девка тебе приглянется, – хмыкнул Биля.

– Читаешь мысли?