Сокровища чистого разума

Несколько мгновений мужчины разглядывали собирающихся на площадь одеккитов: поющих и выпивающих, смеющихся, гомонящих и молчаливо ожидающих начала. Таких обыкновенных. Таких кровожадных. Несколько мгновений Павел пытался убедить себя, что видит людей, после чего вернулся к разговору:

– Что вы сделали?

– Начал искать компромисс, поскольку ситуация ухудшалась на глазах, – почти сразу ответил Жо. Почему он решил открыться случайному инопланетнику, оставалось загадкой, но факт есть факт: экскурсия по городу вылилась в неожиданную исповедь. – «Активисты» – так одеккиты называли любителей убивать – начали формировать отряды…

– «Свободные сотни»?

– Нет, отряды самообороны. Свободяне – мобильные бандиты, они не сидят на месте, а я говорю о карателях и палачах, выезжающих «проверять сигналы с мест»… Вы не представляете, сколько доносов стали писать одеккиты. На соседей, на друзей, на родственников, на тех, кому завидовали, кого не любили… А когда я объявил, что запрещаю военным расследовать анонимные доносы, их стали адресовать в штаб самообороны. Косой взгляд, случайно оброненное слово, детская обида – всё могло стать поводом для ареста и казни.

– А отменить самооборону вы уже не могли.

– Пришлось бы их перебить.

– Они всё равно ничего, кроме погромов, не производили, – заметил Гатов. – Бесполезные нахлебники.

– Какой вы жестокий, – тихонько рассмеялся Жо.

– Нет! – возмутился Павел.

– Знаю, что нет, – мгновенно согласился майор. – Просто эмоции мешают вам смотреть на ситуацию хладнокровно, вы видите исключительно убийц, а я – бывших плотников, рыбаков, каменщиков, лесорубов… В общем, полезных членов общества, которых было не поздно образумить. Не всех, конечно, но большинство.

– Вы серьёзно? – Теперь учёный смотрел на военного совсем другими глазами.

– Серьёзно, – кивнул тот. – Я предложил одеккитам зрелищные массовые казни, планируя плавно заменить ими неконтролируемое насилие, выгодное исключительно верхушке самообороны. Командир отряда дураком не был, понял, чем всё закончится, но предпринять ничего не успел: погиб от руки подлого мритского наймита.

– И вы с тех пор…

– И я с тех пор каждый месяц устраиваю в городе свой вариант карнавала.

– Останавливать не пробовали?

– Попробовал через год, – рассказал Жо. – Но местные уже на следующий день линчевали рыбака, в шутку ляпнувшего, что раньше рыба была жирнее.

– Им нужна кровь.

– Совершенно верно.

Суд, как понял Гатов, состоялся чуть раньше. Или вообще не состоялся по причине отсутствия необходимости, но приговор был зачитан громко и с выражением. Четверо обречённых, как объяснил Жо, – пойманные в Сочности свободяне, – обвинялись в измене Трибердии, шпионаже и убийствах. Финальное предложение, то, где определялась мера наказания за преступления, одеккиты встретили нетерпеливыми воплями и продолжали орать всё то время, пока помощники палача тащили к петле первую жертву: ввиду небольшого числа приговорённых, было принято решение не торопиться и растянуть удовольствие схемой «Эстафета черепах».

– Вы вздрогнули, – заметил Жо, глядя отвернувшемуся от виселицы Павлу в глаза.

– Я – инопланетник, не привык к подобным зрелищам.

– Откуда вы, кстати?

– С Верзи.

– Почему же не продали свой оригинальный бронетяг адигенам? – полюбопытствовал военный. – Они любят качественное оружие и наверняка хорошо заплатили бы.

Вокруг поднялся такой гам, что даже Мерса и Бааламестре перестали слышать их разговор.

– Я сказал, что верзиец, но не сказал, что прилетел с Верзи, – медленно ответил насторожившийся учёный. – Я много путешествовал и застрял на Менсале.

– И были вынуждены придумать машину.

– В каком-то смысле.

– Вы ведь Гатов, не так ли?

И в этот момент Павел вздрогнул вторично. Не удержался. Понял, что сдал себя с потрохами, и молниеносно перестроил разговор:

– Как вы узнали? – Глупо скрывать то, что невозможно скрыть.

– Я провинциал, но не дурак, – спокойно ответил Жо, глядя на учёного серыми, совсем не холодными и очень живыми глазами. – И когда-то интересовался наукой.

– Читали обо мне?

– Читал ваши статьи. Видел фото в журналах. – Майор улыбнулся: – Не волнуйтесь, Павел, даю слово, что ни вам, ни вашим друзьям, ни вашим планам ничего не угрожает. Я не стану вам мешать, а если понадобится – с удовольствием помогу.

Палач подтащил к петле вторую жертву, одеккиты мало-помалу впадали в экстаз: кричали, рычали, хлопали, хохотали и жадно, жадно-жадно-жадно, во все выпученные глаза смотрели на смерть.

– Почему? – Брови Павла сошлись на переносице. – Почему вы помогаете, хотя за мою голову предложена огромная награда.

– Я не хочу брать деньги за вашу светлую голову. – Жо широко улыбнулся и впервые с начала разговора допил кружку пива. Вытер губы и осведомился: – Вам странно?

– Да.

– Вы не понимаете причину моего поступка.

– Да.

– Вы вздрогнули.

– Когда? – растерялся Гатов.