Сохраняя ее

Ее мать высокая, с коротко стриженными темными волосами. Рэйчел похожа на нее, но глаза у Рэйчел отцовские. У него такие же яркие голубые глаза. Он почти такой же высокий, как и я, и выглядит крепко сбитым, как человек, не сидящий дома на диване. Его темно-коричневые волосы треплет ветер, и у него глубокие морщины вокруг глаз от солнца. Когда он улыбается, морщинки появляются и вокруг его рта. У Рэйчел тоже такая улыбка. Я сразу заметил сходство.

— Мистер Эванс, приятно с вами встретиться. — Я протягиваю руку, и он пожимает ее, но затем тянет меня в свои объятия.

— Ты мой будущий зять. — Он громко смеется. — Мне нужно больше, чем просто рукопожатие. — Затем отступает и рассматривает меня. — И зови меня Генри. Не нужно называть меня мистером Эвансом.

— А меня - Бет, — просит мать Рэйчел, когда меня обнимает.

Теперь я знаю, почему Рэйчел всех обнимает. Ее родители делают то же самое. Мои родители не обняли бы кого-то, даже если бы им заплатили. Мой отец никогда не обнимал меня, даже когда я был ребенком. Он старался избегать прикосновений ко мне, и это бессмысленно, потому что он нанял няньку заботиться обо мне. И несколько объятий, которые моя мать мне давала, весьма далеки от тех, к каким меня приучила Рэйчел.

Бет смотрит на Рэйчел и меня.

— Вы двое — прекрасная пара. — Тут она подмигивает дочери. — Ты не говорила мне, что Пирс такой красавец.

Рэйчел смеется и целует меня в щеку.

— Да, он очень красивый.

— Позволь мне посмотреть кольцо. — Бет берет ее за руку. — О, боже мой! Это самый большой бриллиант, который я когда-либо видела.

— Да, и он слишком дорогой, — упрекает меня Рэйчел.

Я наклонился и поцеловал ее.

— Зато стоит каждого пенни.

— Пирс также купил мне бриллиантовые серьги и бриллиантовое колье, — рассказывает Рэйчел матери. — Они такие дорогие, что я боюсь их носить.

Рэйчел, как правило, забывает, сколько у меня денег. Если что-то случится с ее драгоценностями, я просто куплю другие. Но ей нелегко тратить деньги. Она так привыкла, что не хочет даже думать о том, что ей придется через некоторое время приспособиться к богатству.

— Мы уже можем уйти? — Генри отводит нас в багажную зону. — Я голоден, и мне срочно нужно поесть.

Бет качает головой и шепчет мне:

— Этот мужчина никогда не перестает жевать. И все же он никогда не набирает ни фунта.

У Генри худощавое телосложение, и он, кажется, в хорошей форме для человека своего возраста. Я не знаю, чем занимаются весь день фермеры, но уверен, что это как тренировка, а не лежание на диване.

Город, в котором Рэйчел родилась и выросла, находится в получасе езды от аэропорта, и, по дороге домой, ее родители задают мне миллион вопросов. Я ожидал подобного натиска, ведь до сих пор мы не встречались, но даже не думал, что меня начнут пытать сразу по приезду. Но все в порядке. Я уверен, что будь у меня дочь, я бы делал то же самое. Я вижу, насколько сильно они любят своего ребенка и также чрезмерно оберегают. Бет захватила для Рэйчел перчатки и шарф, чтобы доехать до дома из аэропорта, на всякий случай, вдруг она забыла их взять с собой. На улице не так уж и холодно, но Рэйчел все надела, чтобы успокоить свою мать.

Мы проезжаем милю за милей мимо сельскохозяйственных угодий и, наконец, добираемся до дома. Он простой, двухэтажный, достаточно просторный, но все же меньше, чем гостевой домик моих родителей. Внутренняя часть тоже очень простая и функциональная. С одной стороны — гостиная, с другой — столовая и сзади кухня. Наверху три спальни: комната Рэйчел, родительская и для гостей.

— Пирс, ты будешь спать здесь, — предупреждает меня Бет, указывая на комнату для гостей. Там есть двуспальная кровать и комод. — Дай мне знать, если что-нибудь понадобится. Ванная в коридоре, если нужно, можешь умыться с дороги, а мне надо проверить жаркое. — Улыбнувшись, она спускается вниз по лестнице.

Я удивленно приподнимаю бровь, глядя на Рэйчел.

— Отдельные комнаты?

Девушка негромко смеется.

— Они старомодны, и помни, мы еще не женаты.

Я притягиваю ее к себе, проводя носом по шее Рэйчел.

— Я не знаю, смогу ли я провести целую ночь без тебя.

— Тогда не надо, — шепчет она.

Я целую ее, прошептав на ухо:

— Не думаю, что твои родители одобрят, если я прокрадусь ночью в твою постель.

— Мы будем вести себя очень тихо, а ты не останешься на всю ночь.

Мои губы касаются ее рта, и тихо говорю в них.

— Я думал, ты хорошая девочка, мисс Эванс.

— Ты ошибся, и я — миссис Кенсингтон.

Я целую Рэйчел и продолжаю ее целовать, потому что я не делал этого весь день. Сначала мы застряли в самолете, затем в машине с ее родителями, и я не мог больше ждать. Мне нужно поцеловать ее. Мне нужно больше, чем просто поцелуи, но сейчас не очень удачный момент, и я отступаю.

— В какое время твои родители ложатся спать? — интересуюсь у девушки, все еще не выпуская из своих объятий.

— Обычно в десять тридцать, но сегодня вечером могут и позже, чтобы пообщаться с тобой.

— Я скажу им, что устал и хочу спать.

— Разве ты не хочешь с ними поговорить? — дразнит меня Рэйчел.