Союз нерушимый (СИ)

Но Слащев прекрасно видел и понимал, что сегодня, сейчас, и в Советском Союзе и в Германии знают и понимают эти самые 'правила'. И жить по ним не хотят. И не будут. Поэтому, понимая и осознавая гибельность подобных 'правил' для народов своих стран, не позволят распространять заразу по всему миру. И уже предпринимают все меры, чтобы задушить её в зародыше. Так что, скорее всего, не будет никаких 'Великих персий, турций и прочих вавилоний'. Останутся большие страны, доказавшие свою государственность, вроде той же Турецкой республики или Египта, и протектораты. Возможно, двойственные. Скажем, русско-немецкий протекторат Иран. И совершенно точно не появится никаких кувейтов или йеменов - как сидели по своим оазисам, так и останутся сидеть. А протекторат - это не колония, даже в её 'цивилизованном и осовремененном' виде. Это жизнь по единым законам и правилам. Единым для всех. И если ты, вольный сын барханов, не хочешь жить в соответствии с ними, то придётся тебе не кочевать по пескам со своими баранами, а долго и тяжко трудиться на нефтяных скважинах или в рудниках. Кто чем богат, как говорится. Но по этим же законам и правилам, ты имеешь полное право выбирать себе вождя в протекторате. Он, конечно, первое время постоянно под присмотром будет, пока не научатся 'наследники древней культуры' сами собой управлять. А там, возможно, и протекторат не понадобится - появится новый государственный народ. И новое государство, само собой. Но потребует это много времени, пара поколений сменится точно, а пока...

Исмет Инёню тоже ехал молча. Только изредка бросая взгляды на своих попутчиков. Ему было о чём подумать. Сравнить отношение к себе со стороны англичан и русских и подумать. Показное радушие и плохо скрываемое презрение англичан он уже давно понял и оценил. А в последние недели прямо почувствовал на себе. И вот русские... Нет, он был благодарен им за то, что они освободили его от выматывающих душу 'бесед' о судьбах Турции. Шайтан забери этого наглого англичанина, сидящего нога за ногу и рассказывающего ему, турку, о величии Турции! Да что он может знать о Турции, этот выходец с английского острова?! А так называемая 'охрана', которая даже не считала нужным не обсуждать в его присутствии, сколько и за что они получат фунтов, когда вернутся домой? Они были уверены, что этот тупой турок не может знать английского языка. А русские... Раньше ему не приходилось сталкиваться с ними непосредственно, и вот почти уже сутки он находится в их руках. Нет, так говорить не правильно, это он уже понял. Это у англичан он находился в руках, а если говорить правду, то в плену. И этот сын шайтана - англичанин совершенно точно дал ему понять, чем закончится плен, если он не согласится играть по их правилам. А русские... Он вспомнил, как начиналось их 'знакомство'. Его только привели с ночной 'беседы' и он, взбешенный очередной наглостью англичанина, мерил шагами свою 'гостевую комнату'. Чтобы хоть немного успокоиться, раскурил кальян с ароматным исфаханским табаком. Расстегнул тугой воротник и откинулся на спинку дивана, пытаясь осмыслить очередной раунд 'переговоров'. Внимание привлёк непонятный шум из соседней комнаты, в которой находилась охрана. Потом дверь распахнулась, и на пороге появился человек с разрисованным какими-то полосами лицом. Он четко отдал честь, приложив ладонь к надетому на голову капюшону, и на хорошем немецком языке сказал:

- Господин полковник, Вас ждёт машина. Прошу пройти со мной.

В первое мгновение он подумал, что это немецкие друзья пришли ему на помощь, поэтому без лишних слов поднялся и направился к выходу. Увидел тела охранников, лежащие на полу, но по отсутствию следов крови понял, что их просто оглушили и связали. Потом был переход по длинным коридорам дворца, когда из-за некоторых поворотов выходили люди и присоединялись к ним. К заднему крыльцу резиденции правительства Турецкой республики они вышли уже группой в десять человек. А потом случилось такое, что заставило его резко остановиться - встретивший их у выхода человек что-то проговорил по-русски. Он не знал русского языка, но отличить его от любого другого - умел. Потом тот, кто вошел к нему первым, снова на хорошем немецком языке сказал:

- Господин полковник. Это участок площади может находиться под обстрелом с соседних домов. Поэтому придется его перебежать. Вы сможете?

Потом они бежали, пригнувшись. Точнее, он бежал, пригнувшись, а его сопровождающие, окружившие его со всех сторон, делали это во весь рост. И только потом он понял, что таким образом они прикрывали его, вызывая возможный огонь на себя. Всё-таки он был военным, хотя по воле Аллаха и пришлось оставить на время военную службу. Потом была эта сумасшедшая гонка на автомобилях, немецких, кстати, что его не очень удивило. И первое, что сделал один из тех, кто ехал вместе с ним, когда они, наконец-то, остановились, это достал из-под сиденья термос и спросил, тоже на немецком языке, правда, не таком хорошем, как у первого:

- Хотите кофе, господин полковник?