Союз нерушимый

После было возвращение, тоже непростое. Отъезжали вместе с кортежем Ватутина, пристроившись к нему в хвост, у военных охрана была еще сильнее, только бронетранспортеров три, причем один с зениткой (как Юрка объяснил, в городе самое то — отлично верхние этажи бьет). И вместе с ним свернули на Крещатик, вместо того, чтобы ехать прямо — как Юрка объяснил, если уж засаду устраивать на обратном пути, то разумнее на нас одних, без армейцев, то есть уже за Владимирским спуском, ну а мы туда не поедем, а сделаем крюк. И проехали мы квартал до здания ЦК, а затем свернули на Софийскую, мимо фонтана, и дальше по Владимирской.

У Юрки лицо такое было… Много после, уже дома, он мне рассказал, что тоже «вещий сон» видел, какие теперь моему Адмиралу снятся, да и мне один раз… Что на этой площади, позавчера еще зеленой и уютной, с фонтаном, беснуется толпа, под уродливой черной колонной, и черный дым стелется, вид как будто война прошлась. И кричат «москаляку на гиляку», «бей русских», скачут отчего-то, и портрет Бандеры на фасаде дома ЦК висит. А там даже сейчас, после двух дней мятежа — ну, окна разбиты, мусор и грязь, следы пожара на дворце, но все же на пейзаж после битвы не похоже. И чтобы в Киеве русских били? Бред!

— Я видел! — ответил Юрка — и ты помнишь, что ученые говорят. Гипотеза, что наш мозг остался настроен на «волну» того мира. Мы оттуда в 2012 году пропали, значит там 2014 сейчас. И если там такое творится…

— Главное, чтобы здесь такого быть не могло — отвечаю я — даже в теории. Чтобы не было в СССР ничего, кроме СССР, как ты же и говорил. А любой, кто бы братство советских народов пытался подорвать, как эта мразь Кук, заранее писал бы завещание. И если мы этого добьемся — значит, жизнь прожили не зря. Пусть даже не детям — внукам нашим тогда жить придется.

28 июня вылетели в Москву. Почти в срок, предполагаемый в начале. На военно-транспортном самолете, из Борисполя, вместе с ребятами — лишь снайперы имели предписание свое. По прибытии меня встретил порученец Пономаренко, и прямо с дороги, с вещами, доставил к Пантелеймону Кондратьевичу. И сказал он, меня удивив:

— Спасибо, Аня. Выручила ты меня, даже сама не представляешь, как. И прости, вот не думал я, что так получится. Но сказал товарищ Сталин, что вы, молодые, должны доказать свое право наше место занять — считай, что первый экзамен ты сдала успешно. Представление на награду я подписал — а пока утвердят, езжай к своему адмиралу, я свое обещание помню. Товарищу Лазареву тоже десять дней отпуска, после его трудов в наркомате ВМФ. И всей команде «охотников на фюрера». Так что отдыхай, приводи себя в порядок — и денежное довольствие в кассе получи. А номера вам всем в «Метрополе» забронированы.

И отвез меня все тот же порученец в гостиницу. Номер 214, дверь не заперта. На столе в вазе букет роз. Очень плохое чувство в груди шевельнулось — неужели Михаил Петрович мой кого-то завел?! Нет, вот же, моя фотография к вазе прислонена! Слышу шаги за спиной, резко оборачиваюсь — он вошел, мой Адмирал!

Что было дальше, рассказывать не буду. Только дверь запереть. Ой, а можно, ванну приму, с дороги?

И слетело с меня платье в горошек, как сорванное ураганом, в один миг.

Когда же через пару часов мы, держась за руки, спустились в ресторан, то к моей радости и удивлению, увидели там всех наших ребят, и Лючию. И были долгие посиделки с дружеской беседой… а наутро я и Лючия отправились, первым делом, в ателье! Сначала я хотела себе шляпку купить — в Москву прилетела без головного убора, вот где берет затеряла во всех событиях, не помню! Затем подумала, что платье хорошее надо все же не одно иметь, а чтобы было на смену. Лючии тоже шляпку взяли и платье заказали, с такой же юбкой-«солнце», это уже как стиль выходит не у меня одной, но у всех моих «стерв» с Севмаша. Силуэт приталенный — но ничего, до конца лета не успеет у меня фигура измениться, а к следующему лету восстановлю; по моему глубокому убеждению, после родов лишь те женщины расплываются, кто на себя рукой махнули, ну а мне с моим «фитнесом» (вот слово привязалось из иных времен) это точно не грозит, да и Лючии тоже! Ну и плащ нашей итальяночке нужен, как она хочет, такого же покроя, как на мне. Цены были коммерческие — ясно, отчего это ателье в разговоре зовут «смерть мужьям». И можно было, наверное, до Севмаша потерпеть, там бы своими силами управились, как я сама себе шила, из ткани от «мистера шимпанзе» — но в Москве, целых десять дней ходить неизвестно в чем? Да и денег у нас хватало, даже за срочность доплатить!

А вот как шляпку носить, чтобы не летала, Лючии было неизвестно, хоть и итальянка! У них оказывается, шляпки лишь богатые синьорины носят, как и туфли на каблуках. И это она меня считала за аристократку, «из бывших» — нет, отец мой мастером на Балтийском заводе был в Питере, а мама при царе в Риге горничной служила у кого-то из благородных.