Союз нерушимый

— Да что Вы, Николай Николаевич, разве, это сразу? Я над задачей бронирования самолета уже давно голову ломаю. Ведь основные потери бомбардировщиков не от прямого попадания снаряда, а от мелких осколков. И получается, что вот такусенький, — Родин показал фалангу указательного пальца, — кусочек метала, может уничтожить современную боевую машину, или убить кого-нибудь из экипажа. С другой стороны, большинство попаданий даже более крупными осколками или пулями, для самолета не смертельны. Иногда возвращались с такими пробоинами, что механик туда свободно пролезал, и ничего! Вот и возникла идея, что важнейшие узлы самолета и экипаж должны быть защищены. Вот только обычная, стальная, броня не подходит. Вес слишком велик. Тогда я и обратил внимание на то, что осколки и пули частенько застревали в дюралюминиевых лонжеронах. А ведь толщина такого лонжерона не так уж и велика. Значит, если увеличить толщину, то мы получим вполне надежную защиту. Вот только взять такие толстые листы было негде. Тогда я посоветовался с механиками, и мы склепали пакеты из обычного листа. Получилась прекрасная защита для летчика и штурмана. Потом мы такими пакетами стали и стрелков защищать.

— И насколько это оказалось эффективным?

— Мы, конечно, специальных испытаний не проводили, но пули и осколки в этих пакетах привозили неоднократно.

— Вот оно значит как. А заявку на изобретение или рацпредложение вы не оформляли?

— Нет, что Вы. Да за такое разбазаривание дефицитного металла, могли сразу под суд отдать! Так что мы все это делали потихоньку. Начальство об этом знало, но глаза закрывало. Ведь у нас потери в личном составе были значительно меньше, чем в других частях.

— Интересно, интересно. Значит пакеты, говорите?

— Да я даже не знаю, кому в голову такое название пришло, но прижилось сразу.

— А вы знаете, Сергей Ефимович, ведь может очень даже интересно получиться. Пока Вы с Валерием Павловичем будете решать свои вопросы в Москве, мы всё рассчитаем и попробуем одну из опытных машин забронировать по Вашему методу. Да, да — по Вашему. Так что будьте готовы, что в технической литературе вскоре появится «метод дифференциального бронирования Родина».

— Николай Николаевич! Да как же так… Ведь и расчеты, и проектирование Ваши. Да и…

— И не спорьте, со старшим по званию. — Поликарпов широко улыбнулся. — Без Вас мы бы мимо этой идеи прошли. Стереотипы, это страшная вещь! Так что, метод этот Ваш и ничей другой. И вот еще что. Я вижу, Вы умеете не только хорошо летать, но и очень нестандартно мыслить. Поверьте мне, это редкое качество. Вы не хотели бы попробовать свои силы в конструкторской работе? С ответом не торопитесь. Знаю, что сейчас такие летчики нужны в армии. Но если надумаете, обращайтесь. В нашем КБ Вам всегда будут рады. Будущее именно за Вами — летчиками-инженерами. И если будут какие-то новые идеи, то Вы тоже про нас не забывайте. Рассмотрим и поможем. Я Вам это обещаю.

На такой, весьма дружеской, ноте и расстались. Поликарпов ушел, прихватив с собой кипу бумаг и чертежей, а Родин остался дожидаться Чкалова.

За стенами кабинета жил своей напряженной жизнью аэродром. Через открытое окно доносился рев моторов и голоса людей. А Сергей сидел, тупо уставившись на опустевший стол. Привычный шум не мешал. Мысли в голове бродили весьма далекие от аэродромной жизни. Ведь вот так, нос к носу, с реальностями этой жизни он столкнулся впервые. Слишком сильно все предыдущие года был занят собой и небом. Всё остальное проходило как-то мимо, не затрагивая. «Прям эйфория какая-то! Мир небесных грез и наркотического опьянения. А ведь ты, Сергей Ефимович — эгоист. И это, как любил выражаться наш Док, не определение — а диагноз. Или у тебя все как в поговорке: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится»? Хотя причем тут это. Гром уже давно гремит. Скоро такая гроза разразится, что всё на этом шарике вздрогнет! Вот только ты этого слышать не хотел. Пока лбом со всего размаху не приложился. Для тебя главным стало летать. А думать за тебя кто будет? Товарищ Сталин? У тебя ведь в голове есть многое из того, что сейчас не известно. У тебя есть готовые ответы на те вопросы, к решению которых пока не знают, как и подойти. А ты? Пора тебе Сергей Ефимович из своего мирка вылезать, если хочешь быть достойным этих людей и этого времени».

Легко сказать «вылезай», а привычка не пускает. Ведь намного проще было бы как раньше: свой полк, своя эскадрилья, свои товарищи, а остальное оно где-то там, под любимым небом. Собственно говоря, нормальная позиция, если не брать в расчет того, зачем он в это время попал. Да, он видел, какие перемены происходили в стране. Видел, как сильно отличалось это время от того, о котором он знал из учебников истории. И, может быть, поэтому считал, что может и не вмешиваться. Ведь он приносит пользу стране и на своем месте. Но, видимо, этого мало. Выходит, страна напрягается из последних сил, а он нашел себе удобное местечко и помогать в этом тяжелейшем труде не собирается.