Союз нерушимый

— На, держи; — Блюхер поставил перед Слащёвым стакан с чаем, от которого поднимался чуть видимый пар, и уселся с боку на подоконнике: — Совсем ты, Сашка, психованный стал. С лица спал, так что морда вытянулась. Думаешь, мне легко ждать? Про бойцов ты и сам всё знаешь. Но, как говорил Суворов, Александр Васильевич — «каждый солдат должен знать свой манёвр». Обычно мы упираем на слово «знать», а я тебе напомню слово «свой». Если командование нас не тревожит, значит, для нашего манёвра ещё время не пришло.

— Да понимаю я всё, Слава, прекрасно понимаю. И что ближние и дальние тылы у финнов армейская или фронтовая разведка прощупают не хуже нас. Там тоже не мальчики зелёные служат. И что форты брать никто нас не пошлёт, тоже понимаю. Их вначале разнесут изо всех стволов, а потом штурмовыми группами при поддержке танков и возьмут, когда время придёт. Но, понимаешь, не могу я спокойно сидеть, когда другие дерутся.

— Кхгрм; — Блюхер чуть не поперхнулся чаем, но прокашлялся и рассмеялся: — Это ты бойцам про «спокойное сидение» скажи. На последнем марш-броске даже Онищенко в конце еле ноги переставлял. Ну, вот скажи, какую задачу, по-твоему, наш отряд мог бы решать на этом этапе? Всё финское правительство захватить и к капитуляции принудить?

— Да кому оно сдалось, правительство это? По сусалам получат и успокоятся. И поумнеют, может быть. Нет уж, мы сперва возьмём то, что они разменивать с прибытком для себя отказались, а потом об их капитуляции будем думать. Если нашему правительству это ещё нужно будет. Нет, это не вариант. А их пастухов мы пока не достанем.

— Тогда прекращай психовать. Понимаю, что ожидание драки хуже самой драки, особенно, когда её результат не известен. Но в нашем-то случае результат совершенно ясен. Или ты сомневаешься, командир?

«Вот оно! Вот в чем причина! Это же, как тогда, в 91-м — сидишь и ждёшь, неизвестно чего. Ждать приказа или не ждать. Не ждать и поступить согласно Присяге — защитить свою страну от изменения конституционного строя, что согласно всем законам есть преступление против государства? Государства, которому ты присягал. Решили ждать, как привыкли за годы службы, ждать приказа вышестоящего командования. Потому, что «выступить по приказу советского правительства». А правительство к этому времени было уже сильно не советским. Вместе со всем вышестоящим командованием. За очень редким исключением, которым отдать приказ просто не дали возможности. «Эти» продумали и спланировали всё заранее. А потом? А потом, вдруг, одномоментно, подписями трёх сволочей твоё государство оказывается «распущенным». Нет больше твоего государства, ушло, испарилось, кончилось. А Присяга? А не действует больше Присяга, потому, что кончилось государство, которому она давалась. Так что — все свободны, господа офицеры. Чёрт меня подери! Вот уж не думал, что тогдашнее ожидание приказа, закончившееся катастрофой, откликнется сейчас, да ещё в такой момент. Хотя, может быть и правы физиологи, которые говорят, что поведение определяется ассоциациями? Ну, уж дудки, я вам не собачка Павлова! В самом деле — вот понял причину и, вроде как, мандраж кончился. Но устать я, всё-таки, устал, поспать минуток шестьсот не помешало бы. Только не даст никто. Ну и ладно, пяти часов за глаза хватит. А Славка — настоящий комиссар, нашёл нужные слова в нужный момент».

— Иди к чёрту, комиссар. За подобные сомнения я сам, кого хочешь, по стенке размажу. Всё, я в порядке, излечил ты меня. А то прямо хоть к попу на исповедь иди. Благо, что только двор пересечь.

— Слава те госсподя, помилуй мя товарищ Маркс! Политически грамотные бойцы и командиры на исповедь к замполиту ходят, а не к попам. Меня ведь как бойцы зовут, знаешь? «Советский поп», однако. Ну, что, ещё по одной и отдыхать?

— А давай, врачеватель советских душ. Советский равноапостольный Петр, Павел и Глеб в одном флаконе.

— Анафема тебе, богохульник! Тогда уж Иосиф, Михаил и Григорий. Стакан подставляй, безбожник.