Союз нерушимый

Нормальный мужик. Резкий. Грубый. Упертый. Но при этом влюбленный в море и службу. Родин в свое время читал, что лихие командиры торпедных катеров на Балтике во время Отечественной, боялись своего адмирала больше, чем немецких эсминцев и авиацию вместе взятых. Боялись, но уважали. Сам адмирал в выражениях не стеснялся. Превратить филейную часть любого своего подчиненного в подобие британского флага мог запросто. Но, это сам! А другим не давал. И за своих «безбашенных» командиров готов был драться с кем угодно. Ну, или почти с кем угодно.

С такими людьми Сергей умел и любил общаться и дело иметь. Так что, общий язык с командующим ТАБ найти удалось. Хотя назвать этот язык литературным, не смог бы даже Барков.

А вот с техникой и с Левченко возникли большие проблемы.

Техники просто не было. Нет, не абсолютно! Старенькие «Ишачки» и Р-5 наличествовали в достаточном количестве и во вполне приличном состоянии. А вот обещанных Поликарповым и Чкаловым новых машин — не было совсем. Обещали со дня на день. Но дни шли, а на обещаниях летать не будешь. Вот и летали на том, что есть.

Зато летали много. И жадно. Сначала с берега, привыкая и осваиваясь с новым морем и небом, а потом и с авианосца.

Тот день, когда Родин вместе с летчиками впервые увидели свой корабль, запомнился им на всю жизнь.

Они знали, что корабль большой. Они знали его основные характеристики и размеры. Но, одно дело знать, другое — видеть своими глазами. Даже для Сергея это было потрясением. Что же говорить про остальных. Кто-то, наверное, любитель Жюль Верна, произнес: «Стальной остров»! Но он был не прав — остров не имеет таких хищно-стремительных очертаний. Не возносится в небо этажами надстроек. Не пытается зацепить облака решетками антенн. Не щетинится стволами универсалок и скорострельных зениток. А самое главное — острова не создаются до последней песчинки руками людей и неспособны перемещаться по морю со скоростью в 34 узла. «Илья Муромец» получил свое имя не зря. Это действительно был богатырь. Советским и немецким корабелам удалось воплотить в нем все самое современное. Внешне «Муромец» напоминал Родину набивший оскомину облик американского авианосца типа «Эссекс». Но только напоминал. Просто ничего более похожего Родин никогда не видел. Да и до рождения «Эссекса» оставалось еще больше года. По сути, это был совершенно другой корабль. Водоизмещение 35000 тон. Длина 270 метров. Ширина 47 метров. Восемь котлов развивали мощность до 170000 лошадиных сил. Впервые в мире была утроена угловая палуба с паровой катапультой! Авиационная группа могла составлять, в зависимости от её состава, от 90 до 120 самолетов. Все это было защищено мощной, поистине линкорной, броней и готово было поддержать действия авиации по защите корабля шестнадцатью 150 мм универсалками и восьмьюдесятью скорострельными зенитками калибра 20 и 37 мм. Три подъемника способны были подавать самолеты на палубу с невероятной до этого времени скоростью. Сила!

Люди на фоне этой стальной громады казались букашками. Такие маленькие, с такими слабыми и легкоранимыми телами. И, тем не менее, именно люди составляли главную ударную силу этого гиганта. Родин вдалбливал это в головы своих подчиненных еще на Каспии и продолжил эту практику и здесь.

Да, корабль был замечательный. Чудо, созданное руками советских людей. Наглядное подтверждение того, что для них нет невозможного. И не вина рабочих и инженеров, что в той оставшейся где-то далеко реальности, подобный корабль так и не появился. У народа есть воля и сила. Но для того, чтобы они реализовались, сила и воля должны быть у руководителя этого народа. У Сталина хватало и силы и воли и желания и знания. Проходя по покрытой металлокерамикой взлетной палубе «Ильи Муромца», Родин в который раз был готов благодарить всех богов за то, что у власти в России оказался такой человек.

Корабль был. И был у корабля капитан. Как и положено. Вот только…