Союз можно было сохранить

22 февраля в газете “Советская Эстония” опубликовано обращение высших органов власти республики и Центрального Комитета Компартии об объявлении 24 февраля Днем независимости Эстонии.

20–24 февраля М.С.Горбачев совершил вторую (за время пребывания в должности Генерального секретаря) поездку по Украине.

3 марта . ЗаседаниеПолитбюро ЦК КПСС.

Горбачев. Национальный вопрос есть и на Украине, особенно принимая во внимание роль реакционной эмиграции – “От Петлюры до Бандеры”. Есть, конечно, и несостоявшаяся публика, которая реанимирует национальные аспекты из амбициозных соображений.

Но на Украине, как и в Белоруссии, национальные вопросы стоят иначе, чем в неславянских регионах. Здесь действительно очень близко все переплелось с Россией. Миллионы украинцев и белорусов живут и работают за пределами своих республик. Не только там признаны своими и занимают видные, авторитетные позиции в обществе, на производстве, в административных и партийных органах, в культурной сфере. Большинство из них говорит только по-русски.

Это большие народы. А поскольку родство с русскими исторически коренное и языки очень близки, и судьбы столько веков переплетались, то бывает трудно отличить, где русский, украинец, где белорус. Отсюда и сложность с языком например. Стихийный был процесс. Сами же белорусы и украинцы не хотели отдавать детей в “свои” школы, особенно – в городах.

А вот теперь интеллигенты – и это естественно – поднимают вопрос о своем, кровном, национальном, о том, что упущено за столько лет. Можно понять писателей: кто же будет читать их произведения на их языке?

И пошло-поехало. Есть попытки поставить национальные аспекты с экстремистских позиций. Но должен сказать, что и среди кадров, и в народе очень сильны интернационалистские привязанности. Поэтому глашатаям “самостийности” приходится ездить за вирусом в Прибалтику. Но этим “искровцам” пожара так и не удалось разжечь, даже костры не воспламеняются. Народ не принимает их претензий, особенно рабочий класс. И в ЦК республик позиции твердые. Хотя, надо сказать, методы у них бывают не совсем подходящие, не в духе времени, как это случилось в Минске некоторое время назад.

Процесс идет и в этой сфере, в основном здоровый. Но упускать и упрощать ничего нельзя. Мы уже обжигались. Когда шахтер на встрече в Донецке сказал что-то не так об украинском языке, интеллигенция заволновалась. Писатели в Киеве потребовали, чтобы я с ними встретился. И хотя уже времени было в обрез, я пошел к ним. Разговор получился хороший. Гончар ( писатель ) произнес целую декларацию: мы, говорит, не мыслим себя в одиночестве, без России. Стояли и стоим на этом. Мы неотделимы от всего советского многонационального государства. Но вот, мол, кто-то рабочий класс натравливает на писателей. Пришлось им объяснять нашу линию, наши подходы.

Особенно меня порадовал Львов. Ведь у нас такой рефлекс бывает: слышишь слова “Западная Украина”, “Западная Белоруссия”, и первое, что приходит в голову, – бандеровцы, лесные братья, 1939 год. А оказывается, для западных украинцев, даже для самой, что называется, высокородной интеллигенции проблем тут никаких нет. 1939 год, воссоединение они воспринимают как историческую веху в судьбе своего народа. Отсюда и все подходы, понимание других вопросов, связанных с национальными аспектами жизни. Вообще же 1939 год – это проблема общесоюзная. Но в массе на Украине ее понимают иначе, чем в Прибалтике. Нужно вести по этому вопросу планомерную пропаганду, на основе научных разработок. Ждем в Политбюро результатов исследований. Ученые… пусть вносят предложения.

Опять возникает вопрос о Катыни, о секретных протоколах 1939 года. Я не знаю… Если есть что-то, давайте посмотрим. В ФРГ – копии протоколов, как и у нас. Все, казалось бы, ясно: два войска шли навстречу друг другу. Остановились. Значит, была договоренность… Чтобы на политическом уровне что-то признавать, пусть нам сначала ученые доложат свои выводы. И ведь комиссия ЦК работает…

Львов порадовал меня вообще. Мы же появились там неожиданно. По программе должны были из Киева лететь в Донецк. Но аэродром не принимал – пурга. И мы повернули сразу на Львов. Стало об этом известно буквально за какой-то час до прилета. Мы оказались без средств массовой информации. Но весь город вышел на улицу. Думаю, что никакая организация не сумела бы за такой срок вывести людей “в обязательном порядке”. Это было что-то невообразимое. Мы просто проехать не могли по улице. Буквально колыхались народные волны. Были, конечно, там попытки что-то выкрикивать, какие-то жалкие группки где-то мостились со своими лозунгами самостийности. Но народ их буквально смел с улиц. Корни дружбы, интернационализма – сильнейшие. Хорошая встреча с художественной интеллигенцией Львова еще раз меня убедила в этом.

В общем – крупнейшая по значению поездка.

В Политбюро ЦК КПСС… с. 452–453.