Союз можно было сохранить

Рассказывает А.С.Грачев. Президент начал заседание с не предусмотренной заранее политической речи, смысл которой – “Отечество в опасности!”

“У меня складывается впечатление, что мы слишком легко, без должной ответственности распорядились тем капиталом, который получили после путча и в результате решений, принятых на основе Совместного заявления руководителей республик. Тогда у всех нас возникла надежда, что с ситуацией можно справиться, ее можно взять в руки и уверенно повести страну по пути реформ к выходу из кризиса. Тогда же мы особенно остро почувствовали недопустимость распада государства. Мы как бы заглянули за черту и увидели пропасть, в которую можем скатиться, если это произойдет.

…Я надеюсь, что Госсовет поддержит инициативу руководства РСФСР на ускорение реформ. Со своей стороны я подтверждаю общую направленность предложенных Борисом Николаевичем мер. Скажу откровенно, что у меня вызывает серьезное беспокойство отсутствие ясности в этой программе в отношении Договора об экономическом сообществе и понимания необходимости самого тесного сотрудничества с другими членами экономического сообщества. Думаю, что этот вопрос принципиальный, так как ни сама Россия, ни тем более другие республики, действуя порознь, в одиночку не справятся с нынешней драматической ситуацией, не смогут избежать катастрофических последствий. У меня была встреча с Борисом Николаевичем, откровенный обмен мнениями, и на мой прямой вопрос он твердо заявил, что Россия будет действовать в рамках экономического договора, более того, играть в нем инициативную роль. Сейчас, в сложной ситуации, в которой находится страна, мы не можем допустить, чтобы разрушался рынок, создавались барьеры, несогласованно вводились цены и так далее. Я должен прямо сказать: окукливание никого не спасет. Это иллюзия”.

В этот момент в зал вошел Ельцин. Горбачев продолжал:

“Я думаю, налицо очередной просчет. Ведь мы же не можем отпустить цены, не решив вопроса о стимулировании производителя, не приняв решений о демонополизации производства, не предприняв меры по сокращению расходов бюджета. Ситуация такая, что может быть взрыв. Надо срочно заняться этим, иначе начнут штурмовать лавки кооператоров, предпринимателей, а затем и государственные магазины.

…Все боятся распада Союза. …Неужели мы совсем потеряли голову? Из Союза через день слышатся заявления, от которых на Западе приходят в дрожь. По всему миру ездят гастролеры и несут такую разноголосицу о ситуации и перспективах развития нашего государства, о Союзе, что там просто диву даются.

…Возникает вопрос: чего ждем мы, политики? Я ставлю политический вопрос: нам надо ускорить заключение Договора о Союзе Суверенных Государств. Такого же мнения и товарищи Ельцин, Каримов, Назарбаев, Шушкевич, Ниязов – я с ними в последнее время говорил. Я просто ссылаюсь на тех, с кем беседовал в последние дни. …Если же это не так, если члены Госсовета меняют свои позиции и отказываются от того, что решено на последнем Съезде, нам придется заново определять, что мы будем делать дальше…”

Выступление Горбачева продолжалось около 40 минут.

На этом же заседании Госсовета обсуждались вопросы, связанные с судьбой армии, МИДа, КГБ и др. структур Союза государств.

Министр обороны маршал Шапошников охарактеризовал ситуацию в Вооруженных Силах как грозившую перерасти в острый внутренний кризис с непредсказуемыми международными последствиями. При всем уважении к намерениям суверенных республик иметь в перспективе свои национальные вооруженные формирования необходимо найти цивилизованные, рациональные пути решения этих вопросов и, главное, избежать того, чтобы мощный современный военный потенциал второй мировой сверхдержавы превратился в объект дележа, беспорядочной национализации и приватизации. Иначе СССР превратится в “конгломерат противоборствующих княжеств”, в результате чего его гигантские Вооруженные Силы будут втянуты в политическое противоборство.

Ельцин фактически поддержал министра обороны:

“Поскольку мы пытаемся, несмотря на все трудности, создать новое государство – Союз Суверенных Государств, – оно, безусловно, должно иметь и единую армию – единые Вооруженные Силы. По словам Ельцина, необходимая самостоятельность суверенных членов Союза в военной области не должна выходить за рамки ограниченного круга вопросов, относящихся к гражданской обороне, подготовке молодежи к военной службе… Создаваемые для этих целей подразделения национальной гвардии не должны превышать “десяток, два десятка тысяч” человек и вообще “не иметь касательства к армии”. Гвардия же, по его мнению, должна создаваться из войск министерства внутренних дел и наемного контингента.

…В составе единой армии будущего союзного государства обязательно должны остаться не только стратегические силы – ракеты, авиация и морской флот, – но и другие формирования. Армия, по его словам, составляла настолько целостный, воедино связанный организм, что “резать его по-живому” было просто невозможно. Даже республикам, отделившимся от Союза, как считал Ельцин, нельзя позволять по своей воле демонтировать элементы национальной системы ПВО, размещенные на их территории. “Это же самоубийство будет. Мы не можем это разрешить””.

Судя по позиции Ельцина относительно Вооруженных Сил, МИДа и др., которые он изложил на этом заседании Госсовета, у него “не было по крайней мере отчетливых намерений вести дело к стремительному разрушению союзных структур и отказу от подписания совместно с Президентом СССР и другими республиканскими лидерами нового Союзного договора”.

См.: Грачев А. Дальше без меня… М.: 1994. с. 118–128.