Из воспоминаний Л.М.Кравчука:
“…Сплю я хорошо, крепко. Рано утром будит меня жена и говорит, что кто-то звонит по правительственному телефону. Было начало седьмого утра. Подхожу к телефону – на другом конце провода Гуренко.
– Ты радио слушаешь?
– Нет, – отвечаю. – Сплю.
– Новость есть. В Москве создан государственный комитет по чрезвычайному положению. Информационное сообщение передают по радио.
Я спросонья никак не могу включиться – что за комитет и почему именно в шесть утра нужно людей поднимать с постели.
Ну, Гуренко стал растолковывать – так, мол, и так…
Пересказал он мне сообщение, и сон, конечно, прошел.
– Ладно, – говорю, – пойду включу радио.
Через некоторое время он снова звонит:
– Леонид Макарович, Варенников к нам прилетел. Есть предложение встретиться.
– А где он сейчас? – спрашиваю.
– В военном округе, – отвечает Гуренко.
– Он к нам прибыл по решению ЦК?
– Нет, по решению ГКЧП, и давай встретимся у меня.
– Значит, по решению государственного комитета? А если так, то почему я должен встречаться с ним у тебя? Пока я представляю наше государство.
– А я к тебе не пойду, – как-то сухо, по-хозяйски, что ли, ответил Гуренко.
Для меня это была важная деталь. Я сразу, по интонации даже, уловил, что первый секретарь почувствовал себя снова хозяином положения. Это я четко засек – в ЦК воспрянули духом – власть переходила в их руки.
На душе было скверно, но нужно было включаться в борьбу, пока – дипломатическую. Но уже тогда я знал, что если ГКЧП одержит верх, – Украине независимой не быть. Демократии не быть. Мне же быть Председателем Верховного Совета Украины от силы три дня. Тут и сомнений быть не могло – освободили бы немедленно. И, наверное, на этом дело мое не закончилось бы. По тем данным, которыми я стал позднее располагать, в московском секретном списке моя фамилия значилось под номером семь. Ну а что это за список, догадаться не так уж трудно – список лиц для проработки. А как бы там распорядились, не знаю”.