Сойка-пересмешница

Бити отводит нас в другую комнату и показывает план того, как команда, с помощью мятежников, попытается - попытались - освободить победителей из подземной тюрьмы. Похоже что нападение включает в себя газовую атаку через вентиляционную систему, прекращение подачи электроэнергии, взрыв бомбы в правительственном здании, в нескольких милях от тюрьмы, и последнее это прорыв в эфир. Битти доволен, что мы находим план нападения очень запутанным, так как наши враги его тоже не смогут проследить.

"Как твой трюк с электрической ловушкой на арене?" спрашиваю я.

"Именно так. И посмотри как отлично это сработало?" говорит Бити.

Ну...не очень, я думаю.

Финник и я стараемся держаться в зале Управления, так как первые известия от команды спасения будут известны именно здесь, но нас выгоняют, потому что ведется очень серьезное военное мероприятие. Мы отказываемся покинуть Управление и закончить тем, что мы ждем новостей в комнате с колибри. Вязание узлов. Нет слов. Тик-так. Это часы. Не думай о Гейле. Не думай о Пите. Вязание узлов. Мы не хотим ужинать. Пальцы ободраны и кровоточат. В конце концов Финник сдается и принимает сутулую позу, ту, которую он занял, когда напали сойки-говоруны. Я сделала свою миниатюрную петлю. Слова "Виселицы" проигрываются в голове. Гейл и Пит. Пит и Гейл

"Финник ты сразу влюбился в Энни? " Спросила я.

"Нет. "

Проходит много времени прежде, чем он добавляет, "Она завладела мной."

Я заглядываю к себе в душу, но в настоящее время единственный человек, которой завладел моими мыслями это Сноу. Уже должно быть полночь, и возможно уже наступил следующий день, когда Хеймич резко открывает дверь.

"Они вернулись. Им нужна медицинская помощь."

Из моего рта вырывается море вопросов, но от обрывает меня : "Это все что я знаю".

Я хочу бежать, но реакция Финника настолько странная, как будто он потерял способность передвигаться. Я беру его руку, и веду его, как маленького ребенка. Через Управление Обороны в лифт, который доставляет нас в больничное крыло. В этом месте стоит невероятный шум от распоряжений докторов и раненых которых везут через комнаты. Мы замечаем изнеможенную молодую девушку с выбритой головой без сознания, которую везут на каталке. На теле ушибы и медленно сочащиеся струпья. Джоанна Мейсон. Кто фактически знал тайны повстанцев. И по крайней мере одна была обо мне. И вот как она поплатилась за это. И вот как она поплатилась за это.

Через дверной проем я мельком вижу Гейла, раздетого до пояса, пот течет по его лицу, в то время как доктор удаляет длинным пинцетом что-то из-под лопатки. Ранен, но жив. Я зову его, двигаюсь к нему, пока медсестра не подталкивает меня обратно, не разрешая мне пройти.

"Финник!" Что-то между воплем и криком радости.

Прекрасная, несколько потрепанная молодая женщина - темные запутанные волосы, глаза цвета морские волны - бежит к нам завернутая в простыню.

"Финник!" И вдруг, ни на что в мире не похоже как эти двое рассекают пространство, чтобы достичь друг друга. Они сталкиваются, обнимаются, теряют равновесие, и в конце концов падают на стену, где и остаются. Цепляясь за это мгновение. Это не передать словами. Муки ревности поражают меня. Ни к одному из них, а к их уверенности. Никто не может сомневаться в их любви.

Боггс, выглядит немного потрепанным, но он не пострадал, находит Хеймитча и меня.

"Мы всех достали от туда. Кроме Енобарии. Но так как она из Второго, мы сомневаемся, что ее вообще удерживали. Пит в конце коридора. Эффекты от газа только начал проходить. Тебе следует быть здесь, когда он проснется."

Пит. Жив и здоров, может быть не очень здоров, но живой и здесь. Подальше от Сноу. В безопасности. Здесь. Со мной. Через минуту я смогу дотронуться до него. Увижу его улыбку. Услышу его смех. Хэмитч улыбается мне.

"Ну, заходи," говорит он.

У меня немного кружится голова. Что я скажу? О, кого интересует, что я скажу? Пит будет рад , независимо от того, что я делаю. Он, вероятно будет целовать меня в любом случае. Интересно, если я буду чувствовать себя как после тех последних поцелуев на пляже на арене, те о которых я не смогла позволить себе думать до сих пор. Пит уже не спит, сидит на краю кровати, изумленно наблюдая за тем, как три врача проверяют его глаза с помощью фонарика и меряют пульс. Я разочарована, что мой лицо он не увидел первым. когда проснулся, но он видит его сейчас. Черты его лица выражают недоверие и что-то более глубокое. Я не могу найти себе место. Желание? Отчаяние? Конечно, и то и другое, поскольку он отталкивает докторов, вскакивает с кровати и идет ко мне. Я бегу к нему с широко раскрытыми руками - обнять его. Его руки дотрагиваются до меня и я думаю, что он хочет потрогать мое лицо. Мои губы только формируют его имя, когда его пальцы хватают меня за горло….

13