Сойка-пересмешница

Я, свернувшись калачиком в палатке, раздумываю над словами Хеймитча. Мне стыдно осознавать, что из-за своих постоянных мыслей об убийстве Сноу, я позволила себе проигнорировать гораздо более сложную проблему. Попытаться спасти Пита из призрачного мира измененного сознания, в котором его бросили. Я не знаю, как отыскать его в нем, не говоря уже о том, как ему помочь выбраться оттуда. Я даже план не могу сформулировать. Задача убить Сноу, прорвавшись через переполненную арену и пустив ему пулю в лоб, по сравнению с этим выглядит детской игрой.

К полуночи я вылезаю из палатки и сажусь на походный стул рядом с обогревателем, чтобы нести свою вахту вместе с Джексон. Боггс приказала Питу лечь спать в таком месте, где его могут видеть все члены нашего отряда. Хотя он и не спит. Более того, он сидит, прижав к груди свою сумку, неуклюже пытаясь завязывать узлы из короткого обрывка веревки. Эта веревка хорошо мне знакома. Та самая, которую Финик одолжил мне в ту ночь в бункере. Эта веревка словно эхо: будто Финник пытается сказать мне то же самое, что сказал Хеймитч; — я бросила Пита. И сейчас, возможно, лучшее время, чтобы попытаться все исправить. Если бы мне хоть что-нибудь пришло на ум, о чем я могла бы сказать ему. Но не приходит. Поэтому я молчу. И в ночном воздухе раздается лишь дыхание солдат.

Где-то через час Пит, наконец, произносит.

— Последние пару лет, наверное, были для тебя весьма изматывающими. В попытках решить, убивать меня или нет. Да или нет. Нет или да.

Это кажется таким несправедливым, и сначала я порываюсь сказать что-нибудь язвительное, но затем вспоминаю разговор с Хеймитчем и делаю первый осторожный шаг в сторону Пита.

— Я никогда не хотела убивать тебя. Кроме тех моментов, когда думала, что ты помогаешь Профи убить меня. Но после, я всегда рассматривала тебя как … союзника.

Довольно безопасное слово. Лишенное какой-либо эмоциональной нагрузки, но не представляющее угрозы.

— Союзник, — Пит растягивает слово, будто пробуя его на вкус. — Подруга. Возлюбленная. Победитель. Враг. Невеста. Мишень. Переродок. Соседка. Охотник. Трибут. Союзник. Я добавлю это в список слов, которыми пытаюсь охарактеризовать тебя. — Он наматывает веревку на пальцы. — Проблема в том, что теперь я не могу понять, где правда, а где вымысел.

Судя по отсутствию равномерного дыхания, остальные либо проснулись, либо и вовсе не засыпали. Я склоняюсь ко второму варианту.

Голос Финника доносится из тени.

— Тогда тебе лучше спросить об этом, Пит. Энни так и делает.

— Спросить кого? — интересуется Пит. — Кому я могу доверять?

— Ну, для начала, нам. Мы твоя команда, — вмешивается Джексон.

— Вы мои надзиратели, — поправляет ее Пит.

— И это тоже, — соглашается она. — Но ты спас множество жизней в Тринадцатом. Мы этого не забудем.

В наступившей тишине я пытаюсь представить, будто не могу отличить иллюзию от реальности. Не знаю, любят ли меня Прим и мама. Является ли Сноу моим врагом. А человек, сидящий напротив — спас меня или пожертвовал мною. Без малейших усилий моя жизнь стремительно превращается в кошмар. Я вдруг отчаянно хочу рассказать Питу о том, кем является он, кем являюсь я, и какая череда событий привела нас сюда. Но я не знаю, как начать. Бесполезно. Я бесполезна.

Без пяти минут четыре Пит снова поворачивается ко мне.

— Твой любимый цвет… это ведь зеленый?

— Правильно. — Я думаю, как бы поддержать разговор. — А твой оранжевый.

— Оранжевый? — Кажется, он сомневается в этом.

— Не ярко-оранжевый. А светлый. Как закат, — поясняю я. — По крайней мере, так ты мне однажды сказал.

— Хм, — он на мгновение закрывает глаза, будто пытаясь представить этот закат, затем кивает головой. — Спасибо.

Но следующие слова уже рвутся наружу.

— Ты — художник. Ты — пекарь. Ты любишь спать с открытыми окнами. Никогда не кладешь сахар в чай. И всегда завязываешь шнурки на двойной узел.

Затем я ныряю под свой тент, прежде чем сделаю какую-нибудь глупость, например, расплачусь.

Утром Гейл, Финник и я идем пострелять по стеклам зданий для камер. Когда мы возвращаемся в лагерь, Пит сидит в кругу солдат из Тринадцатого, которые хоть и вооружены, но дружелюбно беседуют с ним. Чтобы помочь Питу, Джексон придумала игру «Правда или Ложь». Он упоминает какой-нибудь факт, который, как он думает, произошел с ним, а они говорят ему, реален он или воображаем, обычно сопровождая небольшим пояснением.

— Большинство жителей Двенадцатого погибли в огне.

— Правда. Живыми до Тринадцатого добралось меньше девятисот человек.

— Я виноват в случившемся.

— Ложь. Президент Сноу уничтожил Двенадцатый, как в свое время Тринадцатый — чтобы донести послание до мятежников.