Соглядатай

Полицейский, который выехал на место, чтобы убедиться, что жертве уже не помочь, сидел, накинув на плечи плед, на ступеньках у двери соседнего подъезда. Лицо серое, взгляд мрачный. Пока Адам расспрашивал полицейского, врач «скорой помощи» мерил тому давление. Женщина, обнаружившая свою дочь, находилась в больнице вместе с сестрой. Марго собиралась поговорить с ней позже, когда транквилизаторы срежут жгучий пласт боли и шока.

Марго прошла через внутреннее заграждение и оказалась в подъезде. Резкий свет прожектора упирался в дальний конец лестничной клетки и отражался от застекленной таблички с именами жильцов.

Надев бахилы, Марго прошла мимо техников, которые молча раскладывали плитки для передвижения по месту преступления.

Марго остановилась под ярким светом прожекторов. Потрескивал нагревающийся металл. Густой запах крови и мочи бил в ноздри. Один из техников, в соответствии с предписанием инструкции, фотографировал комнату. На ламинате лежала женщина с обезображенным лицом и обнаженной грудной костью. Солнечные очки валялись в подтертой кровавой луже у стола.

Рука женщины лежала на левой груди. Жемчужно-бело светилась мягкая плоть под черной от крови рукой.

Телу явно придали такую позу уже после смерти, но ничего эротичного в ней не было.

Марго немного постояла, глядя на разгром, на следы насилия, разбрызганную кровь, на рисунок, образованный брызгами артериальной крови на дверце кухонного шкафчика, на кровь, размазанную во время последних конвульсий жертвы.

О втором убийстве полиция знала еще слишком мало, но третье убийство явно повторяло первое. Беспримерная ярость бушевала еще долго после смерти жертвы.

Когда ярость утихла, телу придали особую позу, после чего перетащили в другое место.

В первом случае пальцы жертвы сунули ей в рот; теперь рука лежала на груди.

Марго сделала шаг в сторону — пропустить техников, которые, передвигаясь на корточках, продолжали раскладывать плитки для ходьбы.

Положив руку на большой живот, Марго прошла в спальню и заглянула в открытый ящик комода, на фарфоровую косулю, на каштановую шерстку и скол на месте головки, после чего вернулась к жертве с прижатой к груди рукой.

Марго снова посмотрела на неестественно вывернутую руку, какая-то мысль мелькнула в голове и тут же угасла.

Было здесь что-то, что она уже видела.

Марго еще постояла, размышляя, потом вышла из квартиры и вернулась к машине. Она завела мотор и положила одну руку на живот, а вторую — на руль, немного съехала вниз и кончиками пальцев ощутила быстрые движения плода — мелкие толчки с той стороны, откуда берет начало все.

Она постаралась сесть поудобнее, но руль давил на живот.

«Чего я не могу вспомнить? — подумала Марго. — Это было лет пять назад, в другом полицейском округе, но я читала об этом».

Что-то насчет рук или косули.

Если она не вспомнит, что там было, — сегодня ночью ей не уснуть.

Марго свернула на Польхемсгатан, проехала вдоль скалы и остановила машину.

Зазвонил телефон; на дисплее Марго увидела изображение Йенни в ковбойской шляпе из Тусона.

— Уголовная полиция, — ответила Марго.

— Я хочу заявить о преступлении, — сказала Йенни.

— Если это срочно, позвоните в службу спасения, — ответила Марго, паркуя машину. — Но если…

— Это преступление против нравственности, — перебила Йенни.

— Можешь выражаться не так витиевато? — Марго открыла дверцу.

— Если ты приедешь, я предъявлю…

Запирая машину, Марго на время отвела руку с телефоном от уха.

— Прости, что ты сказала?

— Я просто хотела узнать, куда ты направляешься, — сказала Йенни уже другим голосом.

— В Кунгсхольмен, чтобы…

— Не успеешь. Поезжай прямо домой, — перебила Йенни.

— Да что стряслось-то?

— Ну серьезно, Марго… Так не пойдет. Это же ты договаривалась насчет воскресенья, гости могут нагрянуть в любую минуту…

— Не обижайся… Я просто не могу пустить это дело на самотек…

— Так тебя не будет? — перебила Йенни. — Ты это хочешь сказать?

— Я думала, мы встречаемся в следующие выходные.

— Что значит «я думала»?

Марго напрочь забыла о семейном обеде. Предполагалось, что они с Йенни поблагодарят родных за поддержку на гей-параде. Все шествовали с транспарантами «Гордые родители, братья и сестры».

— Скажи, что я приеду чуть позже. — Марго остановилась в десяти метрах от входа в полицейское управление.

— Вот, значит, как… это не дело. — Йенни тяжело перевела дыхание. — Похоже, меня оставили в дураках… Ты получила шанс сделать карьеру, я поддержала тебя, сказала…

— Ты собиралась позаботиться о детях, я собиралась работать — вот я сейчас и работаю…

— Но ты, блин, работаешь все время и…

— Мы так и договаривались, — отрезала Марго.

Она пошла к дверям. Кто-то из полицейских вышел, снял увесистый замок с заднего колеса мотоцикла.

— О’кей… мы так и договаривались, — тихо повторила Йенни.

— Мне пора. Но я приеду домой, как только…

Марго замолчала, поняв, что Йенни бросила трубку. Ну что же, теперь она войдет в здание и через бронированные двери направится к лифтам.

У Марии Карлссон, первой жертвы, рука была во рту, еще раз подумала Марго.