Соглядатай

– Так вот в чем все дело-то! – произнес коммивояжер. – Да вы и сами можете убедиться, что он стоит того, чтобы ради этого проделать путь в несколько километров. Наверное, мать ей сказала. Если вам еще не доводилось видеть такие прекрасные часы, дамы-господа, приготовьтесь…

Не переставая говорить в той же полупародийной манере, он взял стоявший у него между ног чемоданчик, повернулся и отнес его на соседний столик, рядом с тем, за которым выпивали три моряка. Моряки обратили к нему свои взгляды; один из них передвинул стул, чтобы лучше видеть. Женщина обогнула стойку и подошла поближе.

Щелчок замка из фальшивой меди, крышка, черный ежедневник, все шло нормально, гладко и без отклонений. С речью, как всегда, получалось немного хуже, чем с жестами, но в целом ничего такого из ряда вон выходящего. Хозяйка захотела примерить несколько моделей, и их пришлось снимать с картонок, а затем кое-как надевать обратно. Она по очереди нанизывала их на запястье и, чтобы посмотреть, насколько эффектно они выглядят, поворачивала руку разными сторонами, демонстрируя при этом неожиданное кокетство, которое никак нельзя было заподозрить, судя по ее внешности. В конце концов она купила массивные часы с богато изукрашенным циферблатом, на котором время обозначали не цифры, а мелкие непонятные рисунки из сплетающихся завитков. Может быть, изначально художник и вдохновлялся формой первых двенадцати чисел; но теперь от них оставалось столь немногое, что узнать по ним время было практически невозможно – во всяком случае, без углубленного изучения.

Двое из моряков, которые хотели сначала узнать мнение своих жен, попросили коммивояжера зайти к ним после обеда. Они жили в деревне, расположение которой было совсем несложным; тем не менее они пустились в долгие объяснения, давая точные указания, где находятся дома каждого из них. По всей видимости, они сообщали ему массу ненужных или излишних подробностей, но так дотошно и так настойчиво, что Матиас растерялся. Даже намеренно ошибочное описание местности не могло бы сбить его с толку больше, чем это; в действительности он не был уверен, что в их многословные объяснения не замешана добрая доля противоречий. Несколько раз у него даже возникало впечатление, что один из этих двоих почти наобум и как будто не делая никаких различий употребляет слова «налево» и «направо». Все прояснить мог бы приблизительный набросок селения; к сожалению, ни у кого из моряков не было при себе ничего пишущего, женщина была слишком поглощена своим только что сделанным приобретением, чтобы предложить им листок бумаги, а коммивояжеру не хотелось давать им малевать в ежедневнике, куда он заносил свои расчеты. А поскольку он наметил себе цель – обойти все дома в деревне, то вскоре решил с понимающим видом кивать головой, даже не слушая дальнейших пояснений, тем не менее перебивая их иногда уверенными «Хорошо» и «Да».

Так как их жилища располагались в одной и той же стороне относительно кафе, моряки сперва говорили по очереди: тот, что жил дальше, начинал рассказывать с того места, на котором остановился его товарищ. Как только один доходил до конца, второй, для вящей надежности, начинал все рассказывать сначала. Между последовательно изложенными версиями относительно одной и той же части пути были, разумеется, расхождения – и, похоже, существенные. Но затем произошли разногласия по поводу того, откуда начать путь, и оба стали говорить одновременно, причем каждый пытался навязать Матиасу свою точку зрения, тогда как тот даже не понимал, в чем состоит различие. Этот спор мог бы продолжаться до бесконечности, если бы не обеденное время, которое заставило их временно положить этому конец: позже коммивояжер разрешит спор, указав дорогу, которую уже на месте он сочтет наилучшей; поскольку вся жизнь его проходила на дорогах, он наверняка специалист в этой области.

Они расплатились за вино и вышли в сопровождении третьего – по-прежнему молчаливого. У Матиаса, который не мог показаться к клиентам раньше чем без четверти двух или двух ровно (потому что распорядок дня на острове существенно отставал от континентального), было предостаточно времени, чтобы съесть свои два бутерброда. Он бережно убрал содержимое в чемодан, закрыл его и, желая заказать себе выпить, сел за стол, ожидая возвращения хозяйки, которая ушла куда-то в глубь магазина.