Согласишься стать жертвой?

Озеро будто взорвалось. Лёд трещал, лопался, огромные льдины вставали дыбом, меняли положение, сталкивались между собой и тогда в воздух летело ледяное крошево. Грохот стоял оглушающий, толстые льдины ломались будто щепочки и непонятно было, что за сила управляет стихийным ледоходом. Ребята с криками бросились врассыпную, Олеся упала на лёд и осталась лежать без движения, а Игорь всё стоял над ней, ошеломлённый и потерянный, он будто только что осознал, что натворил, и в мыслях своих не видел того, что происходит вокруг.

Вернулась Кристина. Схватила Игоря за руку:

– Бежим! Игорь! – и словно на буксире потащила его за собой.

Он не сопротивлялся, но шёл за ней будто сомнамбула, едва переставляя ноги, не понимая, что делает, куда идёт и зачем, а перед глазами его всё ещё лучились счастьем и доверием глаза девчонки, принесённой им в жертву…

Когда льдина под ногами начала опускаться вниз, он даже и не понял ничего, только от Кристининого визга заложило уши, обожгла ледяная вода, сомкнулась над головой, хлынула в горло…

Кирилл очнулся от резкого запаха, ударившего в нос. Он открыл глаза, отведя руку Глеба с пузырьком нашатыря в сторону, рванул ворот рубашки, будто ему нечем было дышать так, что на пол посыпались пуговицы.

– Всё, Глеб, всё! Я в порядке! Мне надо… – поднялся с кресла, шатаясь дошёл до балкона рванул дверь и вышел. Опёрся ладонями о бортик и долго смотрел вниз, пытаясь отдышаться, хватал морозный воздух будто пил, жадно и торопливо.

Глеб терпеливо ждал. Не лез с расспросами, понимая, что говорить сейчас Кирилл не в состоянии, только налил кофе в кружку, выйдя на балкон, протянул другу.

Тот помотал головой, закашлялся.

– Мерзость… Какая мерзость…

Глеб попробовал кофе.

– Да ничего вроде… Ты сам попробуй.

– Я не о кофе. Пойдём…

Подойдя к столу, Кирилл схватил фотографию Кристины, снова сел в кресло.

– Кирюх, не надо. Не сейчас… – попытался отговорить друга Глеб. Тот лишь отмахнулся, снова закрыл глаза, поместил фотографию между ладоней.

В этот раз он не потерял сознание, только кровь из носа пошла, и её долго не удавалось остановить.

Глеб ждал. Ни о чём не расспрашивал, хоть и сгорал от любопытства, понимая, что увидел Кирилл нечто такое, о чём не так-то просто говорить. А Кирилл, немного придя в себя, принялся натягивать ботинки и пуховик.

– Я ненадолго. Пройдусь, соберусь с мыслями. Упорядочу как-то… Потом расскажу.

Глеб кивнул.

А Кирилл вышел на улицу и тут же набрал номер жены.

– Привет, родная…

– Здравствуй, любимый. Что-то случилось? – встревожилась Лиза. – У тебя такой голос, будто умер кто.

– Нет, Лиз, у меня всё хорошо, – поспешно заверил жену Кирилл.

– Врешь.

– Вру, – не стал спорить он. – Я фотки смотрел. Лиз, ничего рассказывать не буду. Пока не буду. Об одном тебя попрошу. Если Маркелов узнал обо мне, то и о тебе узнает тоже. О твоём даре. Лиз, милая, родная моя, обещай мне, что ни при каких обстоятельствах ты не возьмёшь в руки эти фотографии. Обещай! Обещай, что даже не притронешься к этой… мерзости!

– Да что случилось-то, Кирюш? – голос дрогнул. Лиза с Кириллом много чего пережили вместе, но, чтобы он вот так просил её о чём-то… Нет, не припоминалось. Так просят в одном случае, когда смертельно боятся за чью-то жизнь, когда эта жизнь целиком зависит от каких-то действий или бездействия. – Кирилл, всё там страшно, да?

– Я не могу говорить… – он снова закашлялся, отдышался, снова заговорил в трубку, – Сейчас не могу говорить. Лизонька, ты просто поверь. Пожалуйста! Поверь и сделай так, как я тебя прошу. От этого…

– Зависит наша жизнь? – закончила она.

– Да. Думаю, да. Маркелову вряд ли понравится результат нашего расследования. И тогда, мы все попадём под прицел. Он очень, я бы сказал, крайне опасный человек, к тому же непорядочный, а потому, держись от него подальше. Не поддавайся на уговоры, если он вдруг начнёт тебя упрашивать, посмотреть фотографии.

– Кир, Кирюша… хотела тебе сказать при других обстоятельствах, но скажу сейчас, чтобы успокоить. Кирюш, у меня дар пропал.