Софист

Т е э т е т.Я пока не понял.

Ч у ж е з е м е ц.Творческое искусство, говорили мы,если вспомнить сказанное вначале - есть всякая способность, которая является причиной возникновения того, чего раньше не было.

Т е э т е т.Да, мы это помним.

Ч у ж е з е м е ц.Станем ли мы утверждать относительно всех живых существ и растений, которые произрастают на земле из семян и корней, а также относительно неодушевленных тел, пребывающих в земле в текучем и нетекучем виде,станем ли мы утверждать, говорю я, что все это, ранее не существовавшее, возникает затем благодаря созидательной деятельности кого-либо иного - не бога? Или же будем говорить, руководствуясь убеждением и словами большинства...

Т е э т е т.Какими?

Ч у ж е з е м е ц. Что все это природа порождает в силу какой-то самопроизвольной причины , производящей без участия разума. Или, может быть, мы признаем, что причина эта одарена разумом и божественным знанием, исходящим от бога?

Т е э т е т.Я, быть может, по молодости часто меняю одно мнение на другое. Однако теперь, глядя на тебя и понимая, что ты считаешь, что все это произошло от бога, я и сам так думаю.

Ч у ж е з е м е ц.Прекрасно, Теэтет! И если бы мы полагали, что в будущем ты окажешься в числе мыслящих иначе, то постарались бы теперь с помощью непреложно убедительной речи заставить тебя с нами согласиться. Но так как я знаю твою природу, знаю, что и без наших слов она сама собою обратится к тому, к чему, как ты утверждаешь, ее ныне влечет, то я оставляю это: ведь мы напрасно потеряли бы время. Лучше я выставлю положение, что то, что приписывают природе, творится божественным искусством, то же, что создается людьми, человеческим и, согласно этому положению, существует два рода творчества: один - человеческий, другой - божественный.

Т е э т е т.Верно.

Ч у ж е з е м е ц.Расчлени-ка, однако, каждый из них двух снова надвое.

Т е э т е т.Как?

Ч у ж е з е м е ц.Подобно тому как ты все творческое искусство делил в ширину, раздели его теперь, напротив, в длину.

Т е э т е т.Пусть будет разделено.

Ч у ж е з е м е ц.Таким образом, в целом возникают четыре части: две, относящиеся к нам,человеческие, и две к богам - божественные.

Т е э т е т.Да.

Ч у ж е з е м е ц.Теперь они снова разделены, уже иначе: одна часть в каждом отделе собственно творческая, обе же остальные могут быть лучше всего названы изобразительными. И в силу этого творческое искусство снова делится на две части.

Т е э т е т.Скажи, как теперь образуется каждая из них?

Ч у ж е з е м е ц. Мы знаем, что и мы, и другие живые существа, и то, из чего произошло все природное, - огонь, вода и им родственное - суть произведения бога, каждое из которых им создано. Или как?

Т е э т е т.Так.

Ч у ж е з е м е ц.Каждое из них сопровождают отображения, а вовсе не сами вещи, тоже произведенные божественным искусством.

Т е э т е т.Какие?

Ч у ж е з е м е ц.А [образы] во сне и все те [образы], которые днем называются естественными призраками: тени, когда с огнем смешивается тьма, затем двойные отображения, когда собственный свет [предмета] и чужой сливаются воедино на блестящих и гладких предметах и порождают отображение, которое производит ощущение, противоречащее прежней привычной видимости.

Т е э т е т.Следовательно, здесь два произведения божественного творчества: сама вещь и образ, ее сопровождающий.

Ч у ж е з е м е ц.Но что же с нашим искусством? Не скажем ли мы, что оно с помощью строительского мастерства воздвигает дом, а с помощью живописи нечто другое, создаваемое подобно человеческому сну для бодрствующих?

Т е э т е т.Конечно, так.

Ч у ж е з е м е ц.Так же обстоит и с остальным: соответственно двум частям двояки и произведения нашего творчества: с одной стороны, говорим мы, имеется сам предмет, а с другой - его изображение.

Т е э т е т. Теперь я понял значительно лучше и допускаю два вида творческого искусства, расчлененных в свою очередь надвое: согласно одному делению, это человеческое и божественное искусства, согласно же другому, произведения каждого из них состоят, с одной стороны, из самих предметов, а с другой - из некоторых подобий последних.

Ч у ж е з е м е ц.Вспомним-ка теперь, что один [вид] изобразительного искусства должен быть творящим образы, а другой - призраки, если ложь действительно есть ложь и представляет собой нечто принадлежащее по своей природе к существующему.

Т е э т е т.Да, так было.

Ч у ж е з е м е ц.Не явилась ли она именно таковой? И в силу этого не будем ли мы, отбросив сомнения, считать ее теперь двух видов?

Т е э т е т.Да, будем.

Ч у ж е з е м е ц.Разделим-ка искусство, творящее призраки, снова надвое.

Т е э т е т. Как?

Ч у ж е з е м е ц.Одно - это то, которое выполняется посредством орудий, в другом тот, кто творит призраки, сам делает себя орудием этого.

Т е э т е т. Что ты имеешь в виду?

Ч у ж е з е м е ц.Я подразумеваю, когда кто-либо своим телом старается явить сходство с твоим обликом или своим голосом - сходство с твоим, то этот [вид] призрачного искусства обычно называется подражанием.

Т е э т е т. Да.