Содержанка. Книга 2 (СИ)

Мотоциклист падает! Музыка выключается. А я поверить не могу в то, что вижу.

Алекс, что с тобой стало после нашего развода?! Ты захлебываешься в злости и агрессии!

Равский подбегает к мотоциклу и пинает его. Гонщик кое-как встает, снимает шлем, и я мгновенно узнаю Никиту.

Боже.

Дурно становится, кружится голова. Никита что-то кричит, Алекс ему отвечает. Замахивается.

Охрана срывается с места и несется разнимать драку. Но и охрана Равского тоже не отстает — четверо крепких мужчин уже рядом с ним, окружают и защищают.

Я качаю головой и торопливо спускаюсь вниз.

У Алекса с Никитой в прошлом был конфликт из-за меня. Конфликт, ставший последней каплей в наших с Алексом ссорах, конфликт, приведший к разрыву отношений и, чуть позже, к разводу.

Но с тех пор прошло два года! Я не могу поверить, что Алекс выбыл из соревнования и от досады пошел мстить Корневу просто за то, что тот достиг финиша.

Если это так, бывший муж изменился до неузнаваемости. Я выходила за другого мужчину.

Буквально слетаю с лестницы и оглядываюсь по сторонам. Андрееву не вижу, только ее мужа, который отчитывает кого-то из приближенных.

Жду, пока он освободится.

В шуме и кипише теряются восторги перед победителями. Все говорят только о моем бывшем. Его выходка — единственное, что всех волнует.

Большой монитор над головами вдруг становится черным. Следом появляется видео с камеры одного из участников. И судя по тому, что Роман жестикулирует рядом с будкой судей, вероятно, с его. Запись четкая, хоть камера и тряслась.

Несмотря на пыль, прекрасно видно, что мотоциклист под номером семь на опасном участке специально толкает Алекса. Тот выравнивает мотоцикл, но получается плохо. В итоге его пинает следующий, под номером два. Мотоцикл заваливается набок на всей скорости. Алекс с него слетает и прокатывается по грунтовке. После чего встает на четвереньки. Качает головой. Утыкается шлемом в землю, замирает... И медленно, пошатываясь, поднимается на ноги.

— Номера семь и два ко мне! Живо! — рявкает Андреев.

Я вжимаю голову в плечи и отхожу в сторону, ошеломленная увиденным.

С моего ракурса не видно, что происходит на трассе.

Мужчин разнимают, наверное. Я оглядываюсь в поисках Руслана, но его нигде нет. Да что ж такое! Мне так нужна поддержка!

Подбегает Лена и обнимает за шею.

— Ты видела, что случилось? Какой ужас.

— Конечно, — шепчу. — Конечно, видела. Он бы не стал просто так... Я знаю, что просто так не стал бы.

Алекс появляется из толпы через пару минут. Раздраженно отмахивается от кого-то незнакомого. По пятам следует его охрана. Равский, хромая, подходит к карете скорой помощи.

Охранники встают вокруг по периметру. Медики принимаются осматривать Алекса.

Он стягивает куртку, майку. Мне снова дурно — весь бок содранный. Места живого нет. Врачи ощупывают на предмет переломов. Проверяют зрачки, давление.

Я подхожу настолько близко, насколько позволяет служба безопасности. Таращусь во все глаза. Алекс морщит лоб от боли. Отвечает на вопросы, благодарит, быстро сжав ладони и кивнув. Потом вдруг оборачивается и смотрит на меня.

Точно так же, как смотрел в больнице, когда я приперлась без разрешения. Когда соцсети трещали от сочувственных RIP. Когда двоюродный брат Николай чуть не прикончил его.

Мы смотрим друг на друга. Алекса усаживают на стул, обкалывают рану на лбу.

Проходит минута. Мы натуральным образом пялимся.

Развод. Запись о том, что брак больше не действителен, что отныне этих людей не связывают обещания.

Развод — неприятное, болезненное слово, означающее новую реальность, которую нужно как-то принять, прожить. Но прежде — отпустить прошлое. Наверное. Как выяснилось, сделать это не так легко, пусть даже разрыв был единственным выходом.

У нас с Алексом так и не случилось последнего разговора. Лишь сухая переписка. Общение через адвокатов. У нас не было последней ссоры, не было шанса на примирение. Не было ничего, что помогло бы пережить расставание.

И сейчас вдруг кажется, что и разрыва не было. В глазах Алекса нет опротивевшей за эти дни холодности, нет заготовленного льда. Я вижу, что ему больно, и понимаю, как сильно он сам испугался. Испугался, что мог разбиться, мог умереть. А потом очухался и пришел в ярость. Да в такую, что полетел в драку, не задумываясь об имидже. Потому что хотел жить. Очень хотел.

Все это я кожей чувствую, ведь знаю эти глаза прекрасно, помню все их выражения. Равский был мне мужем. Не фиктивным, а самым настоящим. Близким, родным человеком. Я видела эти глаза каждый день своей жизни. Я видела в них смех, гордость, злость и... слезы. Я видела в них совершенно разные эмоции.

И сейчас мне хочется подойти и крикнуть: «Как хорошо, что всё в порядке! Я так волновалась!»

Его родной город превратился в поле боя. Чувствуется исходящая от Алекса агрессия. Открытая, темная, обоснованная. То, как он сорвался и накинулся — показательно. С виду спокойный, а внутри — пламя.

Нить между нами почти ощутимая.